Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
Уйльта, или ороки, орочени, — самый малочисленный из трех коренных народов Сахалина. В России, по данным переписи 2010 года, к этому этносу себя относят лишь 295 человек. Судьба и идентичность уйльта неразрывно связаны с островом, оказавшимся на пути амбиций двух империй. Русификация и японизация, советские и японские репрессии, коллективизация и колхозы почти полностью уничтожили идентичность, традиции и язык уйльта, а их численность за 100 лет сократилась в два с половиной раза. О том, как уйльта оказались на пути колониальных интересов, рассказывает японовед Анастасия Федотова.
Чтобы не пропустить новые тексты Perito, подписывайтесь на наш телеграм-канал и инстаграм.
В 1890 году на Сахалине произошло большое событие: прибыл с визитом писатель Антон Чехов. На остров он приехал не в поисках вдохновения, а с научными целями — Чехов хотел описать быт и нравы жителей нового для Российской империи острова-каторги. Под российский контроль Сахалин перешел лишь за 15 лет до визита писателя, в 1875 году, по договору об обмене территориями между Японией и Россией, когда Япония получила Курильские острова и отказалась от притязаний на Сахалин. С 1880-х годов на остров стали ссылать преступников.
За три месяца Чехов проехал Сахалин с севера на юг. «Кандальные каторжные в шапках и без шапок, звеня цепями, тащат тяжелую тачку с песком, сзади к тачке цепляются мальчишки, по сторонам плетутся конвойные с потными красными лицами и с ружьями на плечах. Высыпав песок на площадке перед домом генерала, кандальные возвращаются тою же дорогой назад, и звон кандалов слышится непрерывно». В 1895 году путевые заметки превратились в книгу «Остров Сахалин». Чехов подробно описал суровую природу Сахалина, тяжелейшие условия жизни каторжан и рассказал о двух народах острова, айнах и нивхах (гиляках). А вот о третьем коренном народе, уйльта (или ороки), Чехов решил не писать: «Кроме гиляков, в Сев[ерном] Сахалине проживают еще в небольшом числе ороки, или орочи, тунгусского племени. Но так как в колонии о них едва слышно и в пределах их распространения нет еще русских селений, то я ограничусь одним только упоминанием о них».
До открытия острова русскими и японцами на Сахалине жили айны, нивхи и уйльта. Численность уйльта едва достигала 900 человек. Культуры трех народов были во многом схожи: они верили в духов, особо почитали медведя. Но были и различия. Уйльта, по всей вероятности, произошли от тунгусо-манчжуров, которые населяли территории Восточной Сибири, Дальнего Востока и северо-восточного Китая. От тунгусов уйльта унаследовали умение разводить оленей (айны и нивхи оленеводством не занимались), медицинские знания (массажи и иглотерапию) и язык.
Язык уйльта относится к южной группе тунгусо-манчжурских языков; как и другие языки этой группы, признан исчезающим. По данным Института языкознания РАН, в 2010 году его носителями являлись всего 10 человек. Ученые выделяют два диалекта: северный (с большим влиянием русского) и южный (с влиянием японского). Интересно, что письменность у этого языка появилась лишь в 2002 году. Проект ее создания предложил японский лингвист Дзиро Икегами. Уйльтинский алфавит составлен на базе кириллицы.
Уйльта были кочевым народом. Они перемещались группами из нескольких семей от побережья Охотского моря до Северо-Сахалинской равнины и Восточно-Сахалинских гор в течение всего года. До середины XIX века уйльта жили первобытно-общинным строем: мужчины охотились и ходили на рыбалку, женщины следили за хозяйством. Но в 1855 году жизнь уйльта начала меняться.
Симодский трактат 1855 года был первым договором между Российской империей и Японией, который закрепил совместное владение Сахалином. Но хотя де-юре у острова было два владельца, де-факто он оставался ничьим. Ни Россия, ни Япония не имели большого интереса к его освоению.
«Известно, что южная часть Сахалина принадлежит безусловно России лишь с 1875 года, раньше же ее относили к японским владениям. Многие сомневались, что Южный Сахалин принадлежит Японии, да и сами японцы, по-видимому, не были уверены в этом до тех пор, пока русские странным поведением не внушили им, что Южный Сахалин в самом деле японская земля», — писал Чехов.
В 1868 году в Японии произошла революция. Многовековая диктатура самураев закончилась, и власть оказалась в руках молодого и деятельного императора Мэйдзи. Российское правительство, воспользовавшись изменением политической ситуации, обменяло практически незаселенные Курильские острова на Сахалин. Россия развернула на острове активную деятельность и начала массово свозить туда преступников. Нивхи и уйльта стали осваивать новые пути заработка: их нанимали тюремщики для поиска беглых каторжан в глухой сахалинской тайге.
Приехавшие с материка священники обращали местных жителей в православную веру. Уйльта охотно принимали крещение и меняли имена на русские, но продолжали следовать собственным традициям. «Будучи крещеными, но еще более номинально православными, по крайней мере имея во всякой юрте иконки и нося кресты, хороня покойников в могилах, они в то же время правят по иным тризны с жертвоприношением оленей, собак, оружия, нарт, придерживаются культа медведя, сохраняя в таежных дебрях засушенные головы убитых зверей и выкармливая молодых медведей к „медвежьему празднику“. У них в большой тайне содержатся небольшие кумирни в виде деревянных кукол, грубо обделанных и обшитых шерстью и цветными лоскутками, у них есть шаманы, почитаемые и гиляками наравне со своими шаманами», — писал в 1908 году врач Владимир Штейгман в отчете из этнографической экспедиции на Сахалин.
Каторжане привезли с собой неизвестные до этого на Сахалине болезни: туберкулез, сифилис, корь, оспу — и водку. «Ороки были очень пристрастны к спиртным напиткам, почти целиком пропивали свой заработок на японских рыбалках, даже получали его преимущественно саке — японской рисовой водкой», — отмечал польский каторжанин и этнограф Бронислав Пилсудский.
В 1904 году между Россией и Японией разгорелась война, которая закончилась подписанием в 1905 году Портсмутского мирного договора. По его условиям проигравшая Российская империя уступила южную часть Сахалина Японии. Остров оказался разделен между двумя империями.
Несмотря на все потрясения начала XX века, уйльта почти два десятка лет удавалось сохранять прежний уклад жизни. Они все так же охотились, ловили рыбу и берегли свои традиции.
В 1920 году Япония ужесточила границу между южной и северной частями острова, опасаясь угрозы со стороны нового, советского государства. Перемещаться по Сахалину стало практически невозможно.
Япония вошла в XX век в статусе колониальной империи. Уже были завоеваны Тайвань и Квантунская область в Китае, а в 1905 году — Южный Сахалин. Новая территория, получившая название Карафуто, отлично подходила для воплощения растущих имперских амбиций Японии. После поражения Российской империи русские каторжане либо убежали с острова самостоятельно, либо были насильно выдворены японскими военными. По мнению японских идеологов, на острове остались полудикие народы. Айны получили права граждан японской империи и были насильно вывезены на японский остров Хоккайдо. Уйльта и нивхов оставили на острове в статусе туземцев.
В 1926 году у реки Поронай японцы построили новое поселение, Отасу, специально для коренных народов. В планах колониальной администрации было воспитать дикарей, обучить их японскому языку и культуре, чтобы в будущем они без проблем могли работать чернорабочими на японских предприятиях. В японизации местного населения была и другая цель: продемонстрировать СССР, что японская цивилизация лучше и сильнее советской. Но уйльта и нивхи сопротивлялись переселению из привычных таежных степей в новую деревню. По данным японского исследователя Амано Наоки, около половины всех уйльта и нивхов, 200 человек, были перевезены в Отасу против воли.
Одним из таких переселенцев был уйльта Дахиниен Гендану, который с младенчества жил в Отасу. Мальчику постоянно внушали, что японский образ жизни лучше кочевых традиций уйльта. Он стыдился своего происхождения, как и вся молодежь Отасу. Вот как описывает население деревни путешественник Котару Самукава: «Молодые люди забыли свои традиции, отказались от своего родного языка и переняли дурные привычки японцев. Девушки обильно мажут свои лица кремом, а парни разгуливают по улицам Сисука (город в южной части Сахалина) в расстегнутых пиджаках. От них сильно пахнет потом…».
В 1930 году в Отасу открыли начальную школу, в которой учился и Дахиниен Гендану. Там ему дали японское имя Китагава Гентаро. С тех пор он очень злился, если кто-то из родных по привычке называл его уйльтинским именем. В школе дети изучали синтоизм, японские обычаи и устный японский язык. Читать уйльта не учили. По мнению японской администрации, иероглифы слишком сложны для туземных детей, да и зачем им читать, если в будущем они все равно будут чернорабочими.
А что происходило в СССР?
В советской части Сахалина тоже открывались школы. Коренное население острова изучало русский язык и культуру. К 1950-м годам почти все жители Сахалина были грамотными, но у образования была и обратная сторона. Детей из кочевых семей уйльта отправляли в интернаты с пятидневным проживанием, так как регулярно добираться до школы с таежной стоянки было невозможно. В школе дети проводили все время, за исключением каникул, и точно так же, как южные уйльта превращались в японцев, северные выходили из школы советскими гражданами.
Уйльта и нивхи не стали гражданами Японии, у них не было документов, они не получали социальную помощь и не могли заниматься предпринимательством. Уехать с острова они тоже не могли. В начале 1930-х годов старейшина деревни подал петицию с просьбой срочно выдать гражданство уйльта: «У нас нет дров, чтобы топить дома, и бревен, чтобы строить их, поэтому мы вынуждены просить о помощи. Японцы, живущие за рекой Симкуки вырубают деревья… Поэтому мы просим, мы хотим стать японцами как можно скорее». Администрация деревни проигнорировала его просьбу.
Уйльта старшего поколения пытались передать детям свои традиции и навыки. Приемный отец учил Гентаро охотиться в тайге, а приемная мать — вышивать традиционные уйльтинские узоры. Несмотря на то, что администрация Отасу пыталась всеми силами искоренить «дикие» обычаи коренных народов острова, изделия их традиционных ремесел продавались в местных магазинах.
После выпуска из школы Гентаро получил работу в деревенской администрации и очень скоро дорос до солидной должности помощника капитана парома Отасу. Продлилось это недолго: в 1940 году Япония вступила во Вторую мировую войну. В августе 1942 года все молодые уйльта, айны и нивхи города Отасу получили повестки. Гентаро как раз исполнилось 16 лет. Он был счастлив отправиться воевать за свою великую родину. Вместе с другими детьми коренных народов Сахалина, прекрасно знающими остров, его приняли в ряды секретной службы японской императорской армии. Главной задачей Гентаро была разведка северной части острова.
Миссии были утомительными. Вместе со своими соотечественниками Гентаро пробирался сквозь километры снега (а летом — болот), карабкался на горные вершины. Сослуживцев Гентаро, других уйльта, находили застреленными, но в официальных отчетах об этом ничего не говорилось. Все солдаты из числа коренного населения, погибшие при исполнении служебных обязанностей, были зарегистрированы как умершие от болезней.
В сентябре 1945 года Япония проиграла войну. Гентаро был в тот момент на миссии и узнал об окончании войны из записки, оставленной одним из сослуживцев на пограничном посту: «Япония проиграла. Мы эвакуируемся. Пожалуйста, угощайтесь едой, которую вы здесь найдете». Они не мог поверить своим глазам — великая, сильнейшая Японская империя не могла просто так проиграть. Находясь в бесконечных разведывательных миссиях, Гентаро не знал, в каком положении пребывает его страна. Не знал он и о том, что несколькими днями ранее на Южном Сахалине уже начали высаживаться советские войска.
Гентаро вернулся в Отасу и увидел полупустую деревню — тысячи японцев уже покинули Сахалин. Вместе с семьей и другими местными жителями он тоже решил поплыть на заветные Японские острова, но его планам не было суждено сбыться. Советские войска задержали Гентаро и отвезли на военный трибунал в город Тойохара (будущий Южно-Сахалинск). Его долго допрашивали, пытаясь установить, сотрудничали ли уйльта с японскими военными. Трибунал признал Гентаро виновным. Его этапировали в Краслаг.
Репрессии
Советские власти следили за коренным населением Сахалина и до войны. В 1930-х годах уйльта и нивхов часто обвиняли в шпионаже в пользу Японии. Тогдашний председатель УНКВД Сахалина Владимир Дреков так и заявлял: «Все нивхи и эвенки — японские шпионы и повстанцы». По сфабрикованным делам в 1937–1938 годах к расстрелу приговорили почти три тысячи человек, больше 35 % от общего числа репрессированных сахалинцев. Многие из них были представителями коренного населения острова. Во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов уйльта и другие коренные народы снова подверглись репрессиям за участие в японских военных формированиях. Большинство из осужденных отбыли десятилетний срок в лагерях в Красноярском крае, а после освобождения многие политзаключенные эмигрировали в Японию.
В советском лагере Гендану-Гентаро снова получил новое имя: сидельцы прозвали его Геной. Через два года он встретил своего брата Хейкити, которого сослали в лагерь по обвинению в военных преступлениях. Осужденные по много часов работали на свирепом морозе, не доедали и были вымотаны морально и физически. Один из товарищей Гентаро умер во время работ; похоронить его удалось только в мае, когда сошел снег.
В 1955 году Гентаро освободился и получил возможность уехать в Японию. К тому моменту от его родной деревни Отасу не осталось и следа: ее поглотил советский город Поронайск. Гентаро поселился в городе Майдзуру префектуры Киото. Его мечта сбылась — он впервые оказался в стране, за которую столько страдал. Через несколько лет ему удалось вызволить отца и семьи своих сестер, которые остались на Сахалине. Но все оказалось совсем не так, как представлял Гентаро. Японцы были не рады уйльта и не принимали их за своих. У Гентаро по-прежнему не было японского гражданства, и устроиться на работу было почти невозможно.
Он отказался от своего японского имени и вернул родное уйльтинское — Дахиниен Гендану. В 1975 году он основал Ассоциацию уйльта, которая занималась проблемами таких же, как он, отдавших все своей родине и ничего не получивших взамен. Гендану узнал, что участникам войны полагается денежное пособие, и стал добиваться его получения. Ответ японских чиновников был однозначным: по закону, уйльта не были гражданами Японии и не могли быть призваны в армию, а значит, не имели права на компенсацию. До конца жизни Гендану продолжал бороться за признание прав уйльта, но так ничего и не добился. Он умер в 1984 году.
В СССР уйльта и нивхи осоветчивались и вступали в оленеводческие колхозы «Набиль» и «Вал». Теперь у них не было необходимости кочевать по тайге вслед за ягелем (основной корм оленей). Уйльта перешли к оседлому образу жизни. В 1960–1970-х годах на волне укрупнения колхозов небольшие поселки ликвидировали. Их жители были вынуждены перейти в более крупные колхозы. Уйльта, теперь уже почти не говорящие на родном языке и теряющие знания о традиционных ремеслах и обрядах, переселились из чумов в квартиры.
Осоветчивание жителей Сахалина шло одновременно с ликвидацией памятников их культуры и истории, уничтожением национального языка и традиций. К концу советской эпохи уйльта подошли с потерей населения (191 человек в 1991 году против 792 человек в 1897 году) и утратой национальной идентичности. Уйльта оказались ни с чем. В постсоветское время колхозы начали разоряться, вернуться к традиционным видам хозяйственной деятельности уйльта уже не могли, потому что потеряли навыки, а национальные ремесла оказались нерентабельными из-за высоких затрат на производство.
Согласно данным научной монографии «История и культура уйльта (ороков) Сахалина», в настоящее время большинство уйльта занимаются низкооплачиваемым трудом или вообще не работают. Исследователи отмечают, что депрессии, проблемы со здоровьем и нищета вызывают рост смертности среди населения, особенно среди мужчин работоспособного возраста.
Но в XXI веке уйльта и другие коренные народы острова вновь заинтересовались своей культурой, обычаями и языком. В 2020 году на Сахалине вышел сборник легенд народа уйльта, а с конца 2022 года языку уйльта обучают в школах Поронайска.
Согласно переписи 2010 года, в России проживает 295 представителей народа уйльта. Число уйльта, проживающих сегодня в Японии, остается неизвестным, там представители немногочисленного народа так и остались в забвении.
