Курды — самый многочисленный в мире народ, у которого нет собственного государства. Около 40 миллионов курдов расселились по Турции (16–18 миллионов), Ирану (шесть-семь миллионов), Ираку (пять-шесть миллионов) и Сирии (два миллиона). В Турции курды составляют примерно 20 % от 85-миллионного населения республики. В конце мая востоковед и автор телеграм-канала о Ближнем Востоке Руслан Сулейманов побывал в столице Турецкого Курдистана Диярбакыре. Местные жители, журналисты и общественные деятели в подробностях рассказали, с какими трудностями сталкиваются курды в современной Турции и каких изменений ожидают в стране после майских выборов.
Чтобы не пропустить новые тексты Perito, подписывайтесь на наш телеграм-канал и Instagram.
Диярбакыр выглядит очень современным и убранным, нигде не встретишь следов боевых столкновений между курдами и турецкой армией, хотя до 2002 года их было немало. Расположенный на юго-востоке Турции между горами и равнинами исторической Месопотамии, у сирийской границы Диярбакыр считается главным городом турецких курдов и неофициальной столицей Курдистана — территории расселения курдского народа.
Диярбакыр в разные эпохи оказывался частью ассирийской, армянской, арабской, курдской и многих других культур. Достопримечательности города — Диярбакырская крепость, первые стены которой возведены в III веке римлянами, Большая мечеть XI века, мечеть Сафа XV века, армянская церковь Святого Киракоса XIV века, православная арамейская церковь Девы Марии III века.
В современной провинции Диярбакыр живут 1,8 миллиона человек. Большинство обитателей региона занимаются сельским хозяйством, в частности разведением буйволов, изготовлением молочных продуктов. В городе и его окрестностях развиты создание и обработка ювелирных, медных, гончарных изделий, шелка, текстиля и войлока в основном в небольших мастерских.
Внешне Диярбакыр не сильно отличается от других провинциальных городов страны. В самом центре есть модные бутики, моллы, рестораны, кафе, открытые с утра примерно до десяти вечера. При этом даже в центре города можно обнаружить небольшие лавки и ателье по ремонту одежды, обуви, бытовой техники. По всему Диярбакыру разбросаны небольшие семейные пекарни, лавки по производству и продаже халвы (helvacı), щербета (şerbetçi) и других традиционных сладостей. В городе довольно современная система транспорта — в автобусе меня просили оплачивать только картой, а не наличными.
В Диярбакыре находится один из крупнейших вузов страны — Университет Диджле. Но молодежь Диярбакыра после получения образования обычно стремится уехать в более развитые в экономическом отношении регионы Турции. Потому что здесь кризис, не только экономический, но и культурный.
На улицах Диярбакыра едва ли услышишь курдскую речь, разве что среди представителей старшего поколения. «Самые главные проблемы для нас — это сохранение и распространение языка и культуры. По нашим опросам, до 90 % детей в Диярбакыре говорят исключительно по-турецки. С 2012 года действуют элективные курсы изучения курдского языка с пятого по восьмой класс, но этого чрезвычайно мало», — рассказывает Микаил Бюльбюль, координатор фонда «Месопотамия», который занимается популяризацией курдского языка и культуры. И действительно, даже сайт Университета Диджле работает только на одном языке — турецком.
По словам Микаила Бюльбюля, еще десять лет назад ситуация в Турции была совершенно иной: «Тогда был хоть какой-то диалог, сейчас этого нет и в помине. После 2015 года государство приостановило практически все инициативы, направленные на сохранение и популяризацию курдского языка и культуры. Более того, власти, периодически навешивая на курдов ярлык террористов, сделали изучение курдского языка непривлекательным».
Давление на курдское меньшинство в Турции по этническому признаку происходит на самых разных уровнях. Так, в мае 2022 года в городе Дериндже отменили концерт певицы курдского происхождения Айнур Доган. В мае 2023 года в Стамбуле неизвестные зарезали уличного музыканта Джихана Аймаза за отказ исполнять турецкую националистическую песню «Ölürüm Türkiyem» («Умру за тебя, моя Турция»).
В марте 2022 года в городе Бурса в ходе футбольного матча между местной командой «Бурсаспор» и диярбакырским «Амедспором» игроки и болельщики гостей подверглись нападениям и избиениям. Полиция бездействовала. Основной причиной для нападок стало использование в названии клуба курдского наименования Диярбакыра — Амед.
«Из-за того, что я курд и алевит, меня не может взять на работу ни один университет в крупных городах страны, таких как Стамбул или Анкара. И это несмотря на мое академическое образование, знание нескольких иностранных языков и большой опыт работы», — негодует Исмет Конак, журналист газеты «Xwebûn» («Будь в курсе»), единственного печатного издания, еженедельно издаваемого в Турции на курдском (а точнее, курманджи и зазаки, входящих в северную группу диалектов курдского языка).
Результаты социологического опроса, проведенного в Диярбакыре и окрестностях в конце 2021 года, показали: 85 % местных жителей считают, что в Турции нарушаются права человека. Около 70 % опрошенных назвали одним из проявлений ограничений в правах невозможность получать образование и осуществлять деятельность на родном языке. «Я курд, но я не разговариваю на курдском языке. И дома мы говорим практически всегда на турецком. Чтобы хоть как-то реализоваться в стране, я должен говорить по-турецки без акцента», — рассказывает 23-летний Ахмет, работающий официантом в одном из тихих кафе с открытой верандой в центре Диярбакыра, в популярном у туристов районе Сур. «Хочу накопить денег и скорее уехать куда-нибудь. Здесь я получаю только 250–300 долларов в месяц, а в Стамбуле смогу зарабатывать в два, а то и в три раза больше», — добавляет его сестра Первин, работающая администратором в том же кафе.
Современная карта Ближнего Востока — итог многовековой колониальной политики великих держав. В мае 1916 года, в разгар Первой мировой войны, британский дипломат Марк Сайкс и его французский vis-à-vis Франсуа Жорж-Пико обрисовали карандашами красного и синего цвета границы, которые предполагали разделение сфер влияния на территориях распадавшейся Османской империи. Союзники договорились, что Россия получит Стамбул, морские пути от Черного до Средиземного моря и Армению, англичанам отойдет Басра и южная Месопотамия (современный Ирак), а французам достанутся территории посередине, включая Ливан, Сирию и Киликию (современная Турция). Палестина должна была стать международной.
Позднее турки под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка вытеснили иностранные войска с Анатолийского полуострова и вернули под свой контроль часть территорий. В результате в 1923 году появилась Турецкая Республика в ее нынешних границах. Остальные же бывшие османские территории еще какое-то время находились под мандатом западных держав до обретения полной независимости, например Ливан, Сирия (французский мандат) и Ирак (британский мандат).
Соглашение Сайкса — Пико в 1917 году опубликовали большевики, был большой скандал. Документ стал олицетворением имперского мышления, когда росчерком пера решалась судьба целых народов. На Ближнем Востоке в результате разделения по соглашению до сих пор сохраняются многочисленные противоречия и конфликты (например, между арабами и евреями), которые часто приводят к вооруженным столкновениям и войнам. Ливанский историк Джордж Антониус писал: «Соглашение Сайкса — Пико — шокирующий документ. Это не только продукт жадности в ее худшем проявлении, то есть жадности, связанной с подозрением и, таким образом, ведущей к глупости, — это также бросается в глаза как поразительный образец лицемерия».
Наиболее трагичными последствия соглашения Сайкса — Пико стали для курдов, которые оказались разделены между несколькими государствами, в каждом из которых им пришлось бороться за свои права, часто с оружием в руках.
Одним из итогов Первой мировой войны стало провозглашение принципа права народов на самоопределение, предложенного тогдашним президентом США Вудро Вильсоном («Четырнадцать пунктов Вильсона»). Этот принцип лег в основу Лозаннского мирного соглашения 1923 года между Турцией с одной стороны и рядом европейских государств и Японией с другой, которое юридически оформило распад Османской империи и установило новые границы Турции. Статьи 37–45-я соглашения подразумевали, что турецкое руководство будет проявлять заботу о проживающих в стране немусульманских меньшинствах. Следовательно, мусульманам-нетуркам, то есть в основном курдам, было отказано в статусе меньшинств, поэтому Лозаннский договор можно назвать в том числе антикурдским актом. Как подчеркивал советский и российский историк Михаил Лазарев, еще до Лозаннского соглашения было очевидно, что «никто из фигурантов на ближневосточной сцене не был заинтересован в самоопределении курдов, за исключением их самих, видя в нем реальную или эвентуальную [потенциальную. — Прим. авт.] угрозу своим интересам».
Взятый Ататюрком курс на построение турецкой нации, по сути, отказывал курдам в национальной идентичности. В отдельных публикациях 1920–1930-х годов курды даже стали именоваться «горными турками» и были, таким образом, выведены из категории «нетурецкое меньшинство». «Кемалистским афоризмом „Какое счастье называться турком!“ были украшены школы и армейские казармы по всей стране, он бросался в глаза во всех общественных местах. В таких условиях не оставалось места для отдельной курдской идентичности. Им надлежало быть „горными турками“ в кемалистском государстве», — указывает российский тюрколог Николай Киреев.
Воинственные курды не оставались в долгу и периодически организовывали вооруженные восстания. По оценке Вертяева и Иванова, в 1920–1930-е годы в Турции произошло как минимум три крупных курдских восстания и около 12 мелких. После подавления восстания шейха Саида в феврале 1925 года власти республики принудительно переселили наиболее непокорные курдские племена в различные районы Центральной и Западной Анатолии. В эти же годы были приняты специальные законы, склонявшие курдов к оседлости, кочевым племенам выделили землю в районах их традиционных кочевок. Казалось, что к середине XX века турецким властям удалось полностью подавить курдский мятеж, но внутренние противоречия привели к возникновению нового курдского освободительного движения в конце 1970-х годов.
В 1999 году власти Турции переместили все население острова Имралы в Мраморном море на материк. Целый остров стал тюрьмой«Имралы». Она, вместе с заключенными и сотрудниками тюрьмы, стала строго охраняемой запретной военной зоной. Все это было предпринято для того, чтобы пожизненно и в полном одиночестве заключить на острове Абдуллу Оджалана, основателя Рабочей партии Курдистана, задержанного в аэропорту Найроби спецслужбами Турции, Израиля, США и Великобритании. Тотальная изоляция на острове стала одним из инструментов давления на лидера борьбы за курдскую независимость. «Я был таким же энергичным, как ртуть — текучей. Боги древних мифов, вероятно, никогда не смогли бы придумать для меня худшего наказания, чем привязать меня к скалам Имрали», — написал Оджалан позже в своем письме в Европейский суд по правам человека.
Абдулла Оджалан родился в крестьянской семье в 1949 году в турецкой деревне Омерли (провинция Шанлыурфа), учился на факультете политологии Анкарского университета, затем работал в кадастровом управлении Диярбакыра. В ноябре 1978 года увлекавшийся марксистскими идеями, в частности идеей социальной революции, Оджалан создал Рабочую партию Курдистана (РПК). Как полагает турецкий исследователь курдского вопроса Хакан Явуз, именно социальная неустроенность, невозможность найти работу и общая политическая нестабильность в Турции в течение всего XX века заложили благодатную почву для формирования идеи курдского национализма крайне левого толка. В своей программе РПК выступала за «свободный, независимый и объединенный Курдистан», хотя со временем этот тезис пересматривался в пользу возможной автономии в границах Турции.
В 1984 году РПК перешла к вооруженной борьбе в форме партизанской войны, которая фактически продолжалась до 2013 года и унесла жизни порядка 40 тысяч человек с обеих сторон. В 2014 году три курдских региона арабской республики — Африн, Кобани и Камышлы (Джизре) — заявили о своем суверенитете и создании Республики Рожава (Западный Курдистан). Во время войны в Сирии и вооруженного конфликта в Ираке курдские вооруженные формирования внесли большой вклад в разгром террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ). Так курды заручились поддержкой международной коалиции во главе с США, что сильно раздражает турецкое руководство. В Анкаре это расценивают как угрозу и считают, что вооруженные Отряды народной самообороны (YPG) сирийских курдов напрямую связаны с РПК.
В 2015 году вооруженные столкновения республиканской армии с курдами на территории Турции возобновились и с разной степенью интенсивности продолжаются до сих пор. Кроме того, Турция без согласия сирийских властей периодически проводит военные операции на севере Сирии.
Даже находясь за решеткой, Абдулла Оджалан продолжает публиковать свои сочинения и периодически участвовать в переговорном процессе между РПК и турецкими властями. В 2023-м ему исполнилось 74 года.
К началу 1990-х годов, после нескольких лет вооруженного противостояния с РПК, турецкие власти начали осознавать необходимость мирного решения курдского вопроса.
Первое перемирие между повстанцами и руководством страны было заключено в марте 1993 года. Однако после загадочной смерти президента Турции Тургута Озала в апреле того же года (спустя почти 20 лет выяснилось, что его отравили) переговорный процесс был приостановлен, а новое правительство возобновило карательные операции в Турецком Курдистане.
В декабре 1999-го Турция получила статус кандидата на вступление в Европейский союз. Это потребовало от Анкары принятия прогрессивных мер, в том числе и в отношении курдов. Турецкие политические элиты довольно хорошо это понимали. Как заявил экс-премьер и лидер Партии Отечества Месут Йылмаз, «дорога в Евросоюз лежит через Диярбакыр».
Когда к власти в Турции в ноябре 2002 года пришла Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с харизматичным Реджепом Тайипом Эрдоганом, переговоры с Брюсселем активизировались. Уже в ноябре 2003 года турецкие курды получили право организовывать публичные мероприятия на родном языке. Кроме того, в стране был снят запрет на радио- и телевещание на языках этнических меньшинств, включая курдский.
Девятого июня 2004 года из тюрьмы выпустили известную курдскую правозащитницу, лауреатку международной премии имени академика Сахарова Лейлу Зану. В тот же день государственная телерадиокомпания Турции (TRT) впервые в истории страны выпустила в эфир передачу на курдском языке.
В августе 2005 года Эрдоган, выступая в Диярбакыре, назвал курдский вопрос своей личной проблемой и указал на «необходимость государства извиниться» перед курдским народом.
По мере продвижения переговорного процесса с ЕС турецкие власти шли на новые позитивные шаги относительно прав курдского меньшинства. Так, в 2009 году началось вещание телеканала TRT Kurdî (который при этом многие курды считают пропагандистским), а в нескольких университетах открылись отделения на курдском языке. В 2012 году в ходе реформы образования школьники с пятого по восьмой класс получили возможность по желанию два часа в неделю изучать курдский.
Однако примерно с начала 2010-х годов началось обострение отношений Анкары и Брюсселя. «До 2011 года Эрдоган бегал с риторикой вступления Турции в Евросоюз. Затем постепенно основным его дискурсом стали отсылки к религии, борьба с предателями и противостояние иностранным державам», — указывает турецкий политолог Таха Акйол.
В этот же период начался постепенный, но ощутимый разворот турецкой внешней политики в сторону ближневосточных соседей. «Именно курдский вопрос „тащит“ Турцию на Ближний и Средний Восток», — убежден российский курдолог Нодар Мосаки, который также считает, что «курдская проблема Турции является для Евросоюза удобным и часто используемым рычагом для перманентного давления и отказа в приеме в свои ряды».
Турецкий журналист и политик Дженгиз Чандар, консультировавший многих руководителей страны по курдскому вопросу, в своей книге «Месопотамский экспресс» замечает: «Власти Турции в упор отказываются произносить словосочетание „курдская проблема» и находят для этого тысячи причин». Так, в 2009 году реализуемая властями программа «Курдская инициатива» была заменена на «Демократическую инициативу». А в 2015 году на фоне серии терактов в стране, в организации которых турецкие власти обвинили РПК, переговорный процесс и многие общественные и гуманитарные инициативы, связанные с курдами, оказались заморожены или полностью ликвидированы.
Дополнительную актуальность для турецких властей курдский вопрос приобрел в последние годы на фоне возможного вступления Швеции в НАТО. В этой стране получили убежище многие курды, есть курдские школы, а в шведском парламенте заседает несколько депутатов курдского происхождения. Как неоднократно заявлял глава республики Тайип Эрдоган, для вступления в Североатлантический альянс Стокгольм должен передать Анкаре 120 курдских активистов, которых турецкая сторона считает террористами. Пятого ноября 2022 министр иностранных дел Швеции Тобиас Билльстрём заявил, что Швеция откажется от поддержки курдов ради вступления в НАТО.
Как отмечают российские специалисты по курдскому вопросу Кирилл Вертяев и Станислав Иванов, «фобия отторжения восточных провинций Турции на фоне возможных интегральных процессов национальной мобилизации в курдской среде и создание здесь Большого Курдистана остается одним из главных вызовов для политического будущего Турции как унитарного государства».
В 2020 году результаты опроса в четырех крупнейших турецких городах компактного проживания курдов — Ване, Диярбакыре, Мардине и Урфе — показали, что 30,5 % молодых людей в возрасте от 18 до 30 лет являются студентами, 24,4 % — безработными, а 24,1 % работают, не имея какого-либо образования или квалификации. По данным опубликованного в марте отчета Госдепартамента США, с 2019 года по требованию Министерства внутренних дел Турции на юго-востоке страны были отстранены от должности 48 из 65 избранных мэров от прокурдской Демократической партии народов (ДПН) из-за возможных связей с РПК. В отношении ДПН продолжается судебный процесс о ликвидации партии на основании ее предполагаемой «связи с террористами». Кандидатам ДПН пришлось участвовать в выборах от другой политической силы — Зеленой левой партии. Та, в свою очередь, даже сменила логотип, чтобы он стал более похожим на эмблему ДПН.
Большие надежды местное население возлагало на майские выборы 2023 года. И, хотя Диярбакыр был полностью увешан портретами Тайипа Эрдогана, большинство местных жителей в разговорах со мной высказывали желание голосовать за лидера оппозиции Кемаля Кылычдароглу. Ни одного портрета этого политического лидера я в городе не увидел. «Если победит Кылычдароглу, у нас появится шанс, возобновится какой-то диалог. Само существование курдской проблемы будет открыто обсуждаться в турецком обществе, а наши политики выйдут на свободу», — поделился за несколько дней до второго тура президентских выборов журналист Исмет Конак. На выборах президента прокурдские политические силы не выставляли своего кандидата, а поддержали Кылычдароглу. В частности, в поддержку лидера оппозиции высказался и находящийся уже седьмой год в тюрьме самый популярный курдский политик Селахаттин Демирташ, который, кстати, пять лет назад сам участвовал в выборах, будучи заключенным, и даже занял третье место, набрав 8,40 %, или почти 4,3 миллиона голосов.
Одним из самых ярких событий этой предвыборной кампании стала вот эта публикация Кылычдароглу в твиттере. В своем видеообращении от 19 апреля он заявил, что является алевитом — представителем религиозного меньшинства, проживающего в Турции и по своим догматам близкого к шиитской ветви ислама. По сути, это было обращение ко всем религиозным, этническим и другим меньшинствам Турции. Буквально за несколько дней твит Кылычдароглу стал самой полярной публикацией за всю историю турецкого сегмента этой соцсети.
В Диярбакыре Кылычдароглу набрал в первом туре 71,96 % голосов, во втором — 71,66 %. Но, несмотря на огромную поддержку Кылычдароглу среди курдов, победу одержал находящийся у власти уже 20 лет Реджеп Тайип Эрдоган. Отвечая на вопрос, что ждет Турцию и, в частности, курдов в случае переизбрания действующего президента, ни один из опрошенных мной жителей Диярбакыра за несколько дней до второго тура не предложил положительного сценария. Красноречивее всех был торговец на местном базаре по имени Мурат (имя изменено): «Если действующие власти продолжат политику угнетения и ассимиляции нашего народа, курдам ничего не останется, кроме как возобновить активную вооруженную борьбу».