Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
В сентябре в трех землях Германии, ранее входивших в ГДР, прошли выборы. Это стало без преувеличения главным политическим событием года. И это событие закрепило главную политическую тенденцию: усиление ультраправых в Германии. В Тюрингии правая партия «Альтернатива для Германии» выиграла выборы, а в Бранденбурге и Саксонии финишировала на втором месте. Теперь АДГ — один из главных игроков на немецкой политической арене. В чем причины такого успеха, как пытаются бороться с ультраправыми и почему это пока не получается — разбирается Денис Левен.
«Сегодня, когда позволяет время, я езжу на Lada Niva. Тоска ли это по непреходящему влюбила в классическую форму или геополитическая осознанность заставила показать [машину] всем — не будем здесь раскрывать», — написал в 2015 году на своей странице в фейсбуке Бьёрн Хёке, лидер фракции ультраправой партии «Альтернатива для Германии» (АДГ, Alternative für Deutschland (AFD)) в региональном парламенте немецкой земли Тюрингия.
Тогда, в 2015 году, АДГ оставалась крайне маргинальной и непопулярной силой, ее рейтинг едва достигал 8 %. Никто не думал, что АДГ когда-то сможет всерьез конкурировать со старым правоконсервативным ХДС-ХСС (Христианско-демократический союз — Христианско-социальный союз), который тогда мог заручиться поддержкой 41 % избирателей, или с левоцентристами из Социал-демократической партии (25 %), или даже с «Зелёными» (10 %).
К 2024 году ситуация изменилась. Теперь АДГ (19 %) популярнее любой из трех партий правящей коалиции: Социал-демократической (14 %), «Зелёных» (10 %) и либеральной Свободной демократической партии (3 %). Для правых консерваторов из ХДС-ХСС (32 %), которые остаются первой по популярности политической силой в стране, АДГ теперь скорее выглядит как потенциальный партнер по коалициям.
Осенью 2024 года в трех регионах Германии: Тюрингии, Саксонии и Бранденбурге — прошли выборы. В каждой из земель АДГ получила рекордное для себя количество голосов, а в Тюрингии партия одержала победу.
Воодушевленный Бьёрн Хёке приехал на голосование в Тюрингии на своей «Ниве». В силу ли ностальгии по относительно благополучным временам ГДР или от осознания некой геополитической необходимости впервые со времен победы над нацизмом в Германии ультраправые одержали победу на региональных выборах.
На ксенофобские и радикально правые позиции АДГ встала далеко не сразу. Прежде всего, партия возникла в 2013 году как форма правой оппозиции к экономической политике правого же правительства Ангелы Меркель.
Предложения партии на выборах тогда касались прежде всего экономической политики, в частности борьбы с последствиями кризиса еврозоны. АДГ предлагала снять с Германии «ответственность за госдолг других стран», то есть прекратить финансовую поддержку других европейских государств, таких как Греция, для спасения еврозоны.
Во-вторых, партия предлагала в принципе отказаться от еврозоны как основы европейского объединения — страны должны быть свободны в том, чтобы перейти к национальной валюте. И, наконец, члены АДГ требовали, чтобы передача «суверенных прав Республики Германии» Евросоюзу была невозможной без проведения национального референдума.
Важнейшим стимулом к изменению риторики в сторону правого радикализма стал европейский миграционный кризис 2015–2016 годов. Тогда из-за войн в Сирии, Ираке и других странах Ближнего Востока только за один 2015 год количество нерегулярных пересечений границ Европейского союза составило почти два миллиона человек. Такой единовременный приток приезжих может сравниться по объему лишь с приездом украинских беженцев в 2022 году.
Именно под влиянием этих последствий весьма трагических событий АДГ перешла на радикально правые и традиционалистские позиции, граничащие с ксенофобией. Теперь программные документы партии открыто призывают к защите немецкой культурной идентичности перед лицом ислама, к еще большим ограничениям миграции, к защите традиционных ценностей, например семьи из мужчины и женщины.
Помимо официальной позиции, представители АДГ регулярно участвуют в полуофициальных или закрытых мероприятиях, где обсуждаются куда более радикальные политические задачи, включая полное изменение политической системы страны и «реэмиграцию» небелых жителей страны.
Журналистское расследование Correctiv показало, что представители АДГ принимали участие во встрече с крайне правыми активистами, где обсуждались инициативы по депортации мигрантов и «реэмиграции». Среди присутствующих был австрийский активист Мартин Зельнер, который представил предложения по депортации мигрантов, включая натурализованных немцев, что вызвало значительную полемику.
«Альтернатива для Германии», которая подверглась оглушительной критике после публикации материала, дистанцировалась от этих предложений, утверждая, что журналисты неверно отражают позицию партии. Позднее, однако, появились дополнительные подробности, которые подтвердили более глубокую вовлеченность функционеров партии в деятельность форума. Журналисты выявили, что два видных партийных деятеля связаны с разработкой «мастер-плана» по депортации мигрантов и натурализованных граждан на случай, если АДГ придет к власти. Помимо этого, обсуждался проект новой правой медийной платформы, которую продвигал Арне Фридрих Мориг, также получавший средства от партии.
Расследование спровоцировало массовые протесты по всей Германии. Активисты самых разных партий выходили с плакатами против ультраправой угрозы со стороны АДГ. К началу февраля 2024 года в акциях участвовали до 200 тысяч человек.
Такие тенденции в немецкой и общеевропейской политике подстегивают дискуссии о «правом повороте». Действительно, может сложиться впечатление, что немцы все больше разделяют радикально правые и ксенофобские взгляды. Но это не совсем так.
Прежде всего стоит отличать электоральные успехи ультраправых партий от распространения ультраправых идей. О «правом повороте» говорят каждый раз, когда политические силы с теми взглядами, которые в конкретном политическом контексте принято считать ультраправыми, добиваются электоральных успехов.
Либеральный политолог Кас Мудде выделяет четыре волны усиления ультраправых. С каждой новой волной ультраправые добивались новых электоральных успехов. Так, если на первых порах ультраправым едва удавалось лишь выйти из тени и начать заниматься систематической политической работой, то к четвертой волне, пришедшейся на 2010-е годы, ультраправые прочно закрепились в западных национальных парламентах.
При этом можно заметить, что электоральным триумфам ультраправых не предшествует массовое распространение ультраправых же идей.
В 2019 году, когда рейтинг АДГ составлял около 10–14 %, 38 % немцев считали миграцию главной проблемой Германии. К весне 2023 года, когда рейтинг АДГ вырос практически вдвое, антимигрантских настроений не стало больше: 36 % респондентов продолжали выделять миграцию как главную проблему.
Получается, что массового распространения антимигрантских и ксенофобских настроений не произошло, несмотря на то что поток трудовых мигрантов и беженцев в Германию после завершения пандемии вновь вырос. Кроме этого, напомним, что в 2022 году, после начала полномасштабного вторжения российской армии в Украину, страна приняла больше миллиона украинских беженцев.
Значит, за победами ультраправых вовсе не стоят возвращающиеся ксенофобия и агрессивный национализм.
Можно заметить, что скачки популярности ультраправых партий приходятся на периоды экономической нестабильности или кризисов. Так, на фоне кризиса нефтяных шоков начала 1970-х годов, когда на Западе началось разрушение социального государства и укрепление неолиберального порядка, ультраправые тоже усилились. Это можно сказать о французском «Национальном фронте» — предтече нынешнего «Национального объединения».
На фоне мирового финансового кризиса 2008–2011 годов влияние ультраправых снова выросло: того же «Национального объединения» во Франции, «Истинных финнов» — в Финляндии. Как реакция на экономическую антикризисную политику появилась и АДГ.
В ранней АДГ считалось, что еврозона в принципе неподходящая система для ЕС, поскольку ставит южноевропейские страны в невыгодное положение по сравнению с северными европейскими странами. Все это, по мнению АДГ, и привело к тому, что правительство Германии было вынуждено выдавать антикризисные займы и поддержку южным странам ЕС, прежде всего Греции. В качестве решения АДГ видела, собственно, отказ от евро и переход к более национально-ориентированной экономической политике.
Это же можно сказать и про нынешнее усиление ультраправых идей по всей Европе. Российское полномасштабное вторжение в Украину и санкции против путинского режима привели к рекордным показателям инфляции во всей еврозоне. В 2022 году инфляция составила больше 8 %, что стало рекордным показателем с 1980-х годов.
В Германии же к концу 2022 года уровень инфляции приблизился к 9 %. Скачок стоимости энергоносителей привел к росту цен на коммунальные услуги и потребительские товары, что для Германии оказалось особенно критично, учитывая ее былую зависимость от российского газа и нефти.
Экономическим фактором можно объяснить и заметно большую популярность АДГ на территории бывшей ГДР, где экономическое положение немцев все еще хуже, чем в западной Германии. Это, в частности, видно по результатам прошедших в июне 2024 года выборов в Европарламент. По итогам голосования, АДГ заняла уверенное второе место, набрав около 16 % голосов на общенациональном уровне. При этом в землях бывшей ГДР результаты АДГ почти в два раза выше. В Саксонии, Саксонии-Анхальт, Мекленбурге — Передней Померании, Бранденбурге и Тюрингии АДГ одержала победу, набрав от 27 до 32 % голосов избирателей.
На первый взгляд такое явление парадоксально. В условиях обнищания граждан и разочарования в политике правительств и европейских институтов можно было бы ожидать усиления запроса на социальную поддержку и проактивную экономическую политику. Мы же наблюдаем рост популярности ультраправой АДГ, которая прочно стоит на неолиберальных позициях примата свободного рынка и индивидуальной экономической ответственности.
Но важна не экономическая часть политической программы АДГ, которую едва ли прочтет заметная часть немецких избирателей, а то, что это прежде всего антисистемная партия. АДГ — важный и успешный пример, когда ультраправые набирают популярность среди протестного электората.
В нынешнюю правящую коалицию в Германии входят сразу три партии: Социал-демократическая, «Зелёные» и либеральная Свободная демократическая партия Германии. Это приводит к тому, что из-за внутренних противоречий правительство становится недееспособным. Конфликты между социал-демократами и либералами возникают чаще всего именно по экономическим вопросам. Действующее правительство — одно из самых непопулярных в истории, чем и пользуется АДГ.
Сам факт вхождения в правительство такого большого числа политических сил позволяет АДГ наглядно демонстрировать свою оппозицию истеблишменту. Партия успешно противопоставляет себя сложившейся политической системе в Германии и предлагает радикально ее изменить.
В числе прочего, например, предлагается введение прямых общенациональных выборов президента республики под эгидой расширения демократии в стране. Сейчас выборы президента страны проводит Федеральное собрание — орган, куда входит Бундестаг (нижняя палата парламента) и равное количество представителей от всех немецких земель. Такие выборы происходят раз в пять лет. В АДГ считают подобную процедуру недемократичной, а фигуру президента — слабой.
Кроме этого, предлагается ввести прямой контроль граждан за деятельностью парламента по швейцарской модели. Другими словами, предлагается ввести институт референдумов, при помощи которых граждане могли бы отменять законы, принятые парламентом, с одной стороны, и принимать собственные законы всеобщим голосованием — с другой.
Учитывая, как тяжело принять политические решения в нынешней коалиционной политике ФРГ, понятно, что появление на этой сцене еще и института референдумов окончательно сделает систему недееспособной.
Хотя усиление АДГ происходит не по причине распространения праворадикальных взглядов, чем популярнее становится партия, тем больше ее избиратели разделяют эти взгляды. Поэтому усиление АДГ несет для политической системы Германии три принципиальные угрозы.
Во-первых, это собственно распространение праворадикальных взглядов среди немецких граждан. Во-вторых, это реализация таких взглядов в реальных политических действиях в случае прихода АДГ к власти. И наконец, как следует из политических программ АДГ, усиление АДГ грозит всей системе либеральной демократии в Германии.
В качестве одного из способов борьбы с этими угрозами системными силами была принята тактика «огнеупорной стены» — брандмауэра. Смысл этого подхода заключается в том, чтобы никаким образом не сотрудничать с АДГ, чтобы не нормализовывать ее положение в немецкой политике и не приносить ей дополнительные политические очки.
Под сотрудничеством тут подразумевается разное. Это могут быть и возможные правящие коалиции с АДГ в региональных парламентах, и поддержка законопроектов, которые предлагает АДГ. При этом «брандмауэр» допускает, что системные силы будут перенимать ряд предложений АДГ. По задумке, это поможет отобрать у АДГ эксклюзивность в ее собственной повестке и тем самым ослабить партию.
Таким образом, в целях противостояния АДГ политическая повестка всех системных сил смещается вправо. Ярким примером этого становится ужесточение миграционной политики. После триумфальных результатов АДГ в Саксонии и Тюрингии в сентябре правительство решило вернуть проверки на сухопутных границах Германии.
Результаты последних исследований показывают: «брандмауэр» стоит достаточно прочно. С 2019 по 2024 год лишь 20 % из всех предложенных в разных региональных парламентах инициатив АДГ были поддержаны хоть кем-то из других политических сил.
Но этот подход работает не слишком хорошо. Несмотря на эффективную партийную дисциплину в системных политических игроках, популярность АДГ продолжает расти, партия одерживает все новые победы на выборах.
Другой подход в борьбе с ультраправыми, который активно обсуждается, — официальный запрет партии. Многие в Германии считают, что стратегия АДГ содержит задачи по изменению конституционного строя страны, движется в этом направлении и достигает определенных успехов. В соответствии с немецким законодательством этого достаточно для запрета партии. Больше того, в отношении партии уже давно ведется расследование по подозрению в экстремизме. В мае 2024 года суд в Мюнстере подтвердил законность ведущегося секретными службами расследования против АДГ.
Но на практике запрет партии — процесс сложно реализуемый и нецелесообразный. В послевоенный период в ФРГ были успешно запрещены лишь две партии: партия Социалистического рейха (неонацисты) в 1952 году и Коммунистическая партия Германии в 1956 году. Более того, в 2017 году немецкий суд счел недостаточными основания для запрета неонацистской национал-демократической партии, у которой были куда более радикальная риторика и политические позиции.
В любом случае такой процесс займет годы и вряд ли сможет быть гарантией защиты от ультраправых на общенациональных выборах 2025 года. И, конечно, запрет партии не устраняет идеи этой организации и ее сторонников, зато может привести к еще большей радикализации. Стремление к такому запрету играет на руку АДГ и позволяет показать, что это действительно антисистемная партия.
Получается, что система либеральной демократии в Германии фактически исчерпала набор действенных инструментов для борьбы с усилением ультраправых. Хотя пока что алармизм и мобилизация избирателей перед голосованием позволяет «на тоненького» обыгрывать ультраправых, можно констатировать, что АДГ перестала быть маргинальным представителем политического поля в Германии. Теперь это один из главных его игроков и единственный, который стремится изменить сложившиеся правила игры.
Кажется, что действительно эффективную силу, способную помешать новому подъему национализма в Германии, стоит искать на другом конце политического спектра. Пока что левые в Германии разрознены и растеряли свой протестный потенциал. Тем не менее маятник может качнуться и в их сторону.
Но такая сила будет искать и находить инструменты борьбы за власть и против АДГ в том числе за пределами либеральной демократии.