В 2023 году в Аргентине выбрали нового президента — Хавьера Милея. Он стал первым либертарианцем на таком высоком посту. Идеи либертарианства в эпоху технооптимизма Кремниевой долины и всеобщей неудовлетворенности текущим положением политических дел становятся все популярнее. Почему это происходит? И как говорящие о свободе либертарианцы на деле порой оказываются настоящими ультраправыми? Разбирается политолог и один из авторов подкаста «Это базис» Денис Левен.
Perito запустило авторскую рассылку для читателей — в каждом выпуске редакторки выбирают одну из публикаций и предлагают углублённый контекст и размышления по теме. Мы также открываем книжный клуб, где будем читать современную незападную литературу, обсуждать вопросы истории, идентичности и постколониального опыта.
К 2025 году либертарианство стало влиятельным как никогда. В мировых СМИ не утихают дискуссии о том, можно ли считать либертарианцем президента США Дональда Трампа. Илону Маску тоже не чужды либертарианские или, по крайней мере, «технолибертарианские» идеи. Бизнесмен не стесняется публиковать на своей странице в X цитаты Айн Рэнд, значимой для либертарианского движения писательницы. В Аргентине либертарианец Хавьер Милей уже два года занимает пост главы государства. В русскоязычном пространстве популярны проекты блогера Михаила Светова, существует расколовшаяся Либертарианская партия, к идеям этого направления периодически обращаются российские олигархи, вроде Евгения Чичваркина или Леонида Невзлина.
С ростом влиятельности либертарианских идей появляется все больше вопросов к их внутренним противоречиям. Илон Маск, будучи бюрократом — руководителем Департамента по обеспечению эффективности в администрации Трампа, тиражировал цитаты либертарианских авторов о пагубности бюрократов. Он атакует Reuters, одно из крупнейших в мире информагентств, что противоречит идее либертарианцев о свободе слова.
Так же ведет себя и Хавьер Милей. Он проводит кампанию против свободы слова, а подконтрольные ему силовики жестко разгоняют протестные демонстрации, что прямо нарушает важнейшее право на свободу собраний. В июне 2025 года президент Аргентины выступил против абортов, легализации которых граждане страны добились только в 2020 году. Либертарианец Милей назвал аборт «зверством», которое уничтожает «находящихся в процессе развития человеческих существ». «Чем больше население, тем выше вероятность появления выдающихся талантов, вроде Моцарта, а это жизненно важно для прогресса», — заявил он.
Либертарианцы, говоря о свободе и прогрессе, одновременно поддерживают ограничение прав мигрантов, продвигают идею о существовании всего двух гендеров, ограничивают свободу собраний. И в итоге их политика оказывается радикально правой и во многом авторитарной. Как от умеренных либеральных идей последователи идеологии пришли к таким неожиданным результатам?
Самая популярная авторка у либертарианцев — Айн Рэнд, урожденная Алиса Зиновьевна Розенбаум. В своих романах «Атлант расправил плечи» и «Источник» Рэнд формирует важнейшие идеи современных либертарианцев о пагубном альтруизме и рациональном и благом эгоизме.
Пагубный альтруизм — действовать в интересах коллектива, общества или, например, бедняков. Это аморально, поскольку нарушает свободу личности. Рациональный эгоизм во благо, напротив, в итоге будет полезен всему обществу. Ведь если человек будет действовать только в собственных интересах, соблюдая права и свободы других, утверждает Рэнд, то в конечном счете всему обществу будет хорошо. Все это, разумеется, невозможно без гарантий свободы рынка и ограниченной власти государства.
Для женщины, которая эмигрировала из Санкт-Петербурга в США, такие рассуждения понятны. Наблюдая революцию и погромы как следствие коллективистских идей, а затем оказавшись в США за несколько лет до Великой депрессии, молодая Айн Рэнд была очень впечатлена. Но сейчас ее читатели не учитывают этого контекста и принимают идеи писательницы за стройную политическую программу.
Либертарианство — это течение в политической философии, в котором индивидуальная свобода считается главной политической ценностью, говорится в Британской энциклопедии. Либертарианцы выступают за примат свободного рынка как универсальной ценности наряду с классическими индивидуальными правами человека, в первую очередь права на неприкосновенность и частную собственность. Государство, по мнению либертарианцев, никак не должно вмешиваться в экономику и частную жизнь граждан, но при этом обязано работать вооруженным охранником такого порядка вещей. Хотя наиболее радикальные представители движения утверждают, что современные технологии и способы обмена на основе криптовалют позволяют полностью избавиться от государства.
Сначала необходимо определить разницу между либертарианством и другими либертарными течениями. Путаница возникает из-за общего происхождения терминов от латинского libertas — «свобода». Но понимание свободы в разных политических течениях разное.
Философ Исайя Берлин сформулировал два понимания свободы, свойственных разным политическим течениям.
Негативная свобода подразумевает отсутствие принуждения, то есть личную свободу без внешнего вмешательства, прежде всего государства. Это свобода слова или свобода передвижения. Именно такое понимание ближе всего либертарианцам.
Позитивная свобода — это наличие возможностей и ресурсов для реализации собственного потенциала по собственной воле. Такие идеи свойственны социалистическим течениям, в которых важны не только индивидуальные, но и коллективные права и свободы.
Для либертарианства также важны идеи авторов англосаксонского Просвещения — Джона Локка и Адама Смита. Локк полагал, что естественные права (право на жизнь, свободу и частную собственность) предшествуют государству. Но для защиты этих прав необходим некий третий игрок — необходимое зло, задачей которого была бы лишь минимальная охрана прав и частной собственности. Эта важнейшая максима для либертарианцев: государство необходимо ровно в той степени, в которой оно защищает индивидуальные права граждан.
Адам Смит, в свою очередь, заложил основы экономической доктрины либертарианства. В трактате «Исследование о природе и причинах богатства народов» 1776 года Смит показал, что свободный рынок и свободное предпринимательство — залог саморегулирующейся экономики, которая приведет к всеобщему обогащению. Эта доктрина стала основой британской империалистической политики, которая силой устанавливала беспошлинную торговлю в колониях, наводняла их промышленными товарами метрополии и не давала развиваться местным экономикам.
Двадцатый век стал основополагающим для развития либертарианской мысли и ее отделения от либеральных течений. Огромный вклад внесли ученые австрийской экономической школы Йозеф Шумпетер и Фридрих Хайек. Шумпетер сформулировал важнейшую минимальную теорию демократии в книге «Капитализм, социализм и демократия». В отличие от левых авторов, которые не мыслили демократии без прямого народного правления, Шумпетер сводил демократию к участию в выборных процедурах для определения новых лидеров и обеспечения сменяемости элит. Элиты в этом случае ключевое слово: именно они, по мнению автора, должны управлять страной.
Государство, в свою очередь, должно охранять незыблемость этих процедур наряду с естественными правами граждан, такими как право частной собственности или свобода предпринимательства. Шумпетер писал, что идеализм Руссо, Канта или Маркса, которые считали, что граждане сами способны всем управлять, приводит к диктатурам, вроде якобинской или большевистской. Модель Шумпетера получила название «минархизм».
Фридрих Хайек в своей нобелевской работе «Дорога к рабству» суммировал неприязнь либертарианцев к любой форме коллективизма и революционного развития. Хайек утверждал, что свободная рыночная экономика приводит к «спонтанному порядку», при котором происходит оптимальное распределение ресурсов в обществе.
По этой теории, любые попытки государственного или коллективного планирования экономики приведут к диктатуре, несвободе и рабству. Хайек провел красную черту между либералами, которые в европейских социальных демократиях были готовы к определенному уровню вмешательства государства в экономику и социальную жизнь, и либертарианцами, которые считают любое вмешательство государства и других коллективных хозяйствующих субъектов (вроде профсоюзов и кооперативов) пагубным.
Самый известный либертарианский идеолог XX века — американский философ и автор книги «Анархия, государство и утопия» Роберт Нозик. Ученый утверждал, что любое перераспределение собственности несправедливо, поскольку оно основано на нарушении непреложного права частной собственности, которая может быть получена в ходе свободного обмена товаров и услуг, подарена или унаследована. Важнейшая идея Нозика состоит в том, что насилие и агрессия могут быть этически оправданы, когда направлены на защиту индивидуальных прав или обеспечение конституционного справедливого правопорядка. С точки зрения Нозика, ситуация, когда государство собирает налоги для обеспечения безработных или недееспособных людей, — это насилие, поскольку нарушает естественное право собственности.
В середине 1970-х годов в Чили произошел военный переворот генерала Аугусто Пиночета, поддержанный США. Пиночет хотел разрушить социалистическое наследие предыдущих правительств и уничтожить левую политическую оппозицию. В итоге чилийское правительство стало пионером неолиберализма. Локомотивом этих изменений были знаменитые «чикагские мальчики» — группа чилийских экономистов, получивших образование в Чикаго у ультралиберала Милтона Фридмана, автора доктрины шоковой терапии. «Чикагские мальчики» осуществили радикальный переход Чили к свободному рынку, который затем рассматривался как эталонный.
Власти Чили приватизировали государственные предприятия, сократили до минимума государственные инвестиции и расходы, особенно на социальную сферу. Государство практически полностью отказалось от регулирования экономики и открыло страну для внешних инвестиций. Это привело к устойчивому экономическому росту, с одной стороны, и скачку бедности и неравенства — с другой. За время правления Пиночета больше трех тысяч человек были убиты или пропали без вести, десятки тысяч подверглись пыткам и преследованиям. Несмотря на это, Фридман одобрял чилийские реформы — он считал, что экономическая свобода непременно приведет к политической.
Еще более радикальным образом неолиберальные идеи развились в правительстве Маргарет Тэтчер в Великобритании и администрации Рональда Рейгана в США. Тэтчер, пришедшая к власти в 1979 году, утверждала, что никакого общества вообще не существует, есть только индивиды, которые должны проявлять инициативу и брать на себя личную ответственность.
Главной задачей Тэтчер было разрушение британского государства благосостояния: отмена социальных расходов на медицину, образование, пособий по безработице и так далее. Затем премьер-министр провела приватизацию государственных предприятий и провозгласила создание общества индивидуальной ответственности. Именно благодаря реформам Тэтчер по дерегуляции экономики был создан мощный британский финансовый сектор, долгие годы обеспечивавший устойчивый экономический рост. Одновременно была полностью разрушена социальная сфера и выросло неравенство.
Похожую политику проводил в США президент Рональд Рейган, избранный в 1980 году. Путем радикальной дерегуляции экономической жизни и снижения налогов на бизнес он смог добиться экономического роста. Рейган считал, что правительство — не решение проблемы, а сама проблема. Он пошел на жесткое сокращение государственных расходов и размера государственной бюрократии. От этого пострадали американские профсоюзы и программы социального обеспечения.
При Рейгане усилились радикально правые и либертарианские фонды: Heritage Foundation, Институт Катона и Фонд свободы, «Чикагский клуб» и связанный с ним клуб «Мон-Пелерин». Последний создал Фридрих Хайек в деревне Мон-Пелерин в Швейцарии. В нем числились виднейшие либеральные и либертарианские политологи и экономисты. На фоне консервативной революции клуб стал невероятно влиятельным, а его основные функционеры, включая Хайека, получили Нобелевскую премию по экономике.
Обретение такой значительной власти позволило неолибералам утвердить свою гегемонию в экономике, политике и идеологии. С тех пор индивидуализм стал доминирующей политической и экономической идеей: люди должны заботиться только о собственном благосостоянии, что приведет весь мир к прогрессу. В западных обществах люди стремительно деполитизировались, отдавая предпочтение личному обогащению, а не коллективной борьбе за свои права.
Такая гегемония установилась и в экономической мысли. Теперь национальные экономики были полностью сконцентрированы на экономическом росте и сокращении инфляции. Ради достижения этих целей в самых разных странах разрушались системы социальной поддержки граждан, уничтожались профсоюзы, которые этому препятствовали, государство сокращало свои расходы на все — от медицины до государственных инвестиций в промышленность.
Отмена норм регулирования экономической и финансовой активности привели к росту спекулятивных компонентов на финансовых рынках. Закончилось это международным финансовым кризисом в 2008 году. И как ни странно, именно этот кризис, ставший прямым итогом трех десятилетий доминирования неолиберализма в экономике, дал толчок развитию либертарианства.
В условиях, когда экономики государств падали одна за другой, как костяшки домино, граждане западных стран массово разочаровывались в действующих политических элитах. И в этот момент либертарианцам удалось выступить в качестве антисистемной силы, предложить свое решение кризиса и аккумулировать голоса недовольных. Они сформулировали понятное и простое умозаключение: бюрократы довели мировую экономику до коллапса, их всех надо уволить.
«Движение чаепития» и либертарианство в США
В США либертарианцы присутствуют в важнейших органах власти и даже сформировались либертарианские политические династии. Речь идет о семье Полов — отце Роне и сыне Рэнде. Сенатор Рон Пол в 1988 году избирался в президенты США от Либертарианской партии и получил около 400 тысяч голосов. Его сын, либертарианец Рэнд Пол, теперь тоже занимает место в сенате. Триумфом семьи Полов стало «Движение чаепития», которое возникло как реакция на экономическую политику администрации президента Барака Обамы, особенно на антикризисные меры и реформу здравоохранения (Obamacare). Подход Обамы подразумевал масштабные государственные инвестиции в экономику, чтобы стимулировать экономическую активность и создать новые рабочие места.
Либертарианцам такой подход принципиально не нравился, поэтому в основу движения «чаепитников» легли требования о снижении государственного участия в экономике, сокращении налогов и регулирования, в принципе уменьшении государственного аппарата и возврата к «маленькому государству», а также защита второй поправки — права на оружие. Название движения отсылает к «бостонскому чаепитию» 1773 года — протесту американских колонистов против налогов Британской империи.
Движение оказало серьезное влияние на Республиканскую партию США: многие кандидаты на выборах в Конгресс в 2010 году получили поддержку от Tea Party и одержали победу. Со временем часть их повестки была интегрирована в мейнстрим республиканской политики.
Как убедительно показала Мариана Маццукато, в основе технологического прогресса всегда лежат государственные инвестиции, а не частные инициативы или венчурный капитал. Но именно новейшие технологии стали еще одним стимулом роста популярности либертарианства, особенно в IT и предпринимательской среде. Развитие распределенных и open-source-технологий убедило многих, что при их помощи можно существовать вне зависимости от государства. Речь идет о блокчейне, криптовалютах, защищенных браузерах и прочих новшествах.
Многие энтузиасты, действительно, начали выстраивать независимые от государства потоки товаров и капитала. Одной из икон этого движения стал Росс Ульбрихт — создатель одного из первых анонимных маркетплейсов в анонимной сети Tor. Оплата на этой площадке осуществлялась при помощи криптовалюты. Как и российские аналоги, маркетплейс быстро стал источником распространения детской порнографии, запрещенных психоактивных веществ и краденых данных банковских счетов.
Из-за этого Ульбрихта посадили в тюрьму, где он находился до помилования Трампом в 2025 году. Тем не менее криптоэнтузиасту удалось вдохновить многих других криптоэнтузиастов, автономные от государства либертарианские проекты существуют до сих пор.
Либертарианская утопия
Либерленд — это микрогосударство, провозглашенное в 2015 году на оспариваемой между Хорватией и Сербией территории, на участке земли площадью около семи квадратных километров, известном как Горня Сига. Идея инициатора процесса Вита Едлички заключалась в создании государства на основе либертарианских принципов, с минимальным вмешательством правительства и максимальной личной свободой. Хотя значительного успеха в установлении реальной власти или признания на международной арене активистам Либерленда добиться не удалось, они сформировали конгресс и другие административные органы и действуют как сетевое правительство. Проект сталкивается с юридическими и политическими препятствиями, что ставит под сомнение его будущее. Тем не менее Либерленд привлек внимание как символ стремления к созданию нового типа государства, ориентированного на свободу и минимальное вмешательство. Сейчас оргкомитет Либерленда раздает паспорта и регулярно проводит мероприятия без оглядки на политические нюансы. В апреле 2025 года Вит Едличка традиционно выступил на Blockchain Forum 2025 в Москве.
Следующий скачок популярности либертарианства произошел в 2020 году, когда началась пандемия коронавируса. Режим самоизоляции, введенный во многих странах, был расценен как беспрецедентное нарушение государствами частных границ. На крупнейших ковид-диссидентских митингах в западных странах желтый либертарианский флаг встречался куда чаще любых других.
На фоне неоконсервативной революции на Западе частная инициатива и независимость от государства снова стали «священными коровами». Политические идеологемы вошли в бизнес-учебники, а культ личного успеха подстегивал агрессивный маркетинг тренингов и литературы самопомощи. Все это подготовило благоприятную почву для расцвета либертарианских идей, который мы и наблюдаем.
Идеология рыночного либерализма в сочетании с консерватизмом заняла центральное место в российской интеллектуальной среде 1990-х годов. В августе 1991 года, когда в СССР разгорелся бунт консервативной советской элиты (путч ГКЧП), группа молодых советских экономистов участвовала в конференции в Альпбахе, небольшой деревушке в австрийских Альпах.
Конференцию организовал Liberty Fund, еще один либертарианский мозговой центр, помогавший Рейгану прийти к власти в США. Основатель фонда — Пьер Гудрич, американский политик и предприниматель, член клуба «Мон-Пелерин». В конференции участвовали основатель Альфа-банка Пётр Авен, будущий экономический советник Владимира Путина Сергей Глазьев, Алексей Улюкаев, Анатолий Чубайс и другие известные российские деятели. По итогам конференции участники подписали так называемую альпбахскую декларацию под заголовком «Шанс для России — шанс для всех».
Молодые экономисты утверждали, что реформирование СССР в конфедерацию независимых республик обречено на провал из-за разных уровней их экономического развития. Они настаивали, что у Союза нет будущего, и предлагали экономические меры для еще не существовавшего суверенного Российского государства. В их числе — полный отказ от регулирования цен, жесткая бюджетная экономия и переговоры о разделе долговых обязательств СССР.
В сентябре 1991 года Егор Гайдар собрал будущих членов своего кабинета на даче, где предложил Чубайсу заняться приватизацией для восстановления института частной собственности. Двадцать восьмого октября Ельцин объявил о начале радикальных реформ в России, а шестого ноября подписал указ о реорганизации правительства. Так появилось знаменитое правительство Ельцина — Гайдара, в котором Чубайс возглавил комитет по управлению государственным имуществом, а ключевые экономические посты заняли представители реформаторского лагеря.
Команда Гайдара, сформированная из участников либертарианской конференции в Альпбахе, начала радикальное преобразование России. Осенью 1991 года началась масштабная приватизация, в декабре распался СССР, а 2 января 1992 года правительство освободило цены, запустив шоковую терапию, которая определила экономический курс России на годы вперед и нанесла непоправимый вред социальной сфере и обществу в целом.
Несистемные либертарианцы появились в России тоже во время развала Союза. Летом 1990 года была учреждена Либертарианская партия РСФСР. Она даже пыталась выдвинуть Романа Калинина, ЛГБТ-персону, на выборы президента СССР. Осенью 1990 года партия провела знаменитый митинг рядом с гостиницей «Интурист» в Москве в защиту секс-работниц. Другая известная политическая акция Либертарианской партии РСФСР — раздача презервативов делегатам XXVIII съезда КПСС летом 1990 года. Акция получила название «Чтобы коммунисты больше не рождались».
Более популярным стало новое поколение либертарианцев в 2000-е годы. В 2007 году в Петербурге начала формироваться Либертарианская партия России. Ее отцом-основателем стал петербургский IT-предприниматель Олег Хриенко. Он писал, что в начале 2000-х многие либертарианцы любили лозунг «Нам нужен русский Пиночет» и с надеждой смотрели на Владимира Путина.
Но к 2010-м ситуация изменилась. Российские либертарианцы активно включились в протесты 2011–2012 годов. Тогда же стали ежегодно проводиться «Чтения Адама Смита» — полунаучные либертарианские конференции в Москве. На них выступали партийные функционеры, исследователи и мейнстримные либеральные политологи, вроде Екатерины Шульман. Участие в чтениях принимал даже интеллектуал из телешоу Анатолий Вассерман. Чтения проходили в НИУ ВШЭ, университете, созданном в 1992 году как академический центр либеральной экономической мысли. Создатели Вышки — Ярослав Кузьминов, Евгений Ясин и Александр Шохин — были важными деятелями либеральных реформ 1990-х годов.
Но в 2017 году чтения были разогнаны, а шесть участников задержаны в стенах университета. Тогда же сменилось и руководство партии, ее лидером стал политолог Сергей Бойко. Опытный пиарщик и политтехнолог, Бойко при помощи популярных соратников Светова и Пожарского смог вывести либертарианцев на новый уровень популярности (хотя от регистрации и участия в системной политической жизни страны партия отказалась окончательно). Политическая программа стала куда более правоконсервативной. Она предлагала полную дерегуляцию и приватизацию всех сфер экономики — от управления натуральными ресурсами до устранения антимонопольного законодательства. В программу входили люстрации и закрепление минимальных функций государства в конституции. Появилась и антимигрантская риторика: либертарианцы настаивали на ограничении выдачи гражданства и высоких налогах для тех, кто хочет его получить.
Либертарианцы одними из первых стали появляться в пространстве мессенджера Telegram — его основатель Павел Дуров был давним поклонником либертарианских идей. В 2018 году Роскомнадзор заблокировал Telegram, а либертарианцы организовали митинг на проспекте Сахарова в Москве в защиту мессенджера. Акция собрала 12,5 тысячи человек, на ней выступал и Алексей Навальный. В 2019 году ЛПР на фоне сближения с оппозиционным мейнстримом активно участвовала в московских протестах после снятия независимых кандидатов с выборов в Мосгордуму.
Огромное влияние на российских либертарианцев оказал политолог Михаил Светов. Его канал на ютубе позволил популяризировать либертарианство в доступной для молодежи форме. Лекционные туры Светова по России приводили к открытию партийных ячеек в регионах. При этом взгляды политолога нередко граничат с праворадикальными. Его высказывания не раз соседствовали с русским национализмом, а в блогах он часто ссылался на российского ультраправого идеолога Константина Крылова.
В 2018 году один из однопартийцев напал на Светова с ножом после напряженного разговора в питерском отделении Либертарианской партии. Осенью 2020 года две фракции провели отдельные съезды. ЛПР раскололась окончательно, и световская фракция стала все больше сближаться с идеями русского национализма.
В 2025 году Михаил Светов пишет колонки о милосердии Владимира Путина и организует патриотическую колонну на митинге российской оппозиции в Берлине 1 марта. С другой стороны, внутри России активисты обеих партий продолжают участвовать в разного рода гражданском активизме. Например, они сыграли важную роль в кампании по поиску Седы Сулеймановой, которую похитили родственники.
Наконец, некоторые либертарианцы пытаются жить вне государства. Они основали поселение в Черногории, заключают браки в блокчейне, учредили собственный суд, занимаются бизнесом на Балканах и в Европе и даже собираются открыть визовый центр в Албании. Важно отметить, однако, что черногорские журналисты-расследователи обнаружили связи этой организации с российскими властями.
Либертарианцы в актуальной политике 2020-х годов часто поддерживают реакционные правые ценности, вроде противостояния миграции, ЛГБТ+-движению, экозащите. У этого есть несколько причин.
На протяжении всего XX века либертарианские мыслители оттачивали доктрину неприятия революционных изменений. Они исходили из того, что революционные изменения приводят к нарушениям ряда прав человека: на неприкосновенность частной собственности, на личную неприкосновенность, — которые считаются в либертарианстве фундаментальными. В целом это верная трактовка исторического материала, но вывод, который делают либертарианцы, достаточно реакционен: для них решением становится полный отказ и от революционных изменений, и от любых форм коллективизма. Поэтому, несмотря на любовь к технологиям, либертарианцы испытывают неприязнь к разным формам социального прогресса.
Кроме этого, в силу специфики западных либеральных демократий, на протяжении всего XX и XXI века либертарианцы были вынуждены сотрудничать с другими правыми политическими силами, а иногда выступать единым фронтом. Хорошая иллюстрация — династия Полов в США, которая плотно сотрудничает с республиканцами, или германская АДГ, в которой есть либертарианское крыло. Такое сближение, вызванное необходимостью набирать голоса на выборах, приводит к идеологической конвергенции: ультраправые радикалы перенимают либертарианскую экономическую доктрину, а либертарианцы — правоконсервативные ценности.
Политика идентичности и культурные войны, получившие распространение в последнее десятилетие, тоже, несомненно, повлияли на уровень популярности либертарианцев. Реагируя на прогрессивные движения MeToo или BlackLivesMatter, либертарианцы в числе других правых стали защищать идентичность белых цис-персон. Формально это было сделано потому, что эти гражданские движения тоже нарушали право частной собственности, право на личную неприкосновенность и требовали положительной дискриминации для борьбы с неравенством. К 2020-м годам это переросло в классические штампы об угрозе белому большинству, конспирологические теории замещения и агрессивную маносферу.
Либертарианство далеко не такая маргинальная идеология, как может показаться на первый взгляд. У нее много общего с классическим либерализмом и еще больше — с неолиберализмом. Именно поэтому некоторые либертарианские идеи легли в основу молодого Российского государства и в той или иной форме реализуются и при путинском режиме, который впитал в себя черты самых разных политических групп. И, поскольку либертарианство всегда пользовалось популярностью в бизнесе, влияние этой идеологии вряд ли уменьшится, скорее наоборот, учитывая нынешние тенденции в США. Это же относится и к российскому либертарианству: у последователей идеологии есть все шансы занять прочную нишу в российском политическом ландшафте, если он демократизируется.