Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
В мае 2024 года в Ереване разгорелись протесты. Армяне выступали против передачи Азербайджану четырех сел на границе с Тавушским районом Армении. Накануне Ереван и Баку договорились начать делимитацию границы. Это продолжение долгой истории борьбы Армении и Азербайджана за территорию, которую азербайджане называют Нагорным Карабахом, а армяне — Арцахом. Милена Пугина оказалась в эти дни в Ереване и написала для Perito репортаж про армянскую молодежь, ее отношение к идентичности, языкам и нынешней политике страны.
Дату поездки я выбирала наугад, но она очень удачно совпала с празднованием Дня республики. Это значило, что моим друзьям не нужно сегодня в университет. На улицах города не было ничего, что говорило бы о празднике. Мой приятель Артур рассказал, что, если бы не мой приезд, он был бы на протестах. Он остался встречать меня, а его родители пошли одни. Все они родом из Арцаха.
Мы садимся на скамейку в парке. Я спрашиваю Артура о протестах. «Ты куришь? Мне нужна сигарета, если я буду говорить об Арцахе», — отвечает мой друг, доставая из кармана пачку сигарет «Арарат». На прощание Артур купит мне такую же пачку в качестве сувенира. В государственных медиа Армении идет кампания с попытками развенчать значение этой горы как одного из главных культурных символов страны, потому что она «территориально не находится в Армении».
Гора Арарат долгое время она была частью Армении и ее символом. Изображение Арарата было на гербе первой республики Армения, образованной в 1918 году, а затем и на гербе 1991 года. В 1920 году, во время армяно-турецкой войны, Арарат отошел Турции. Из Еревана на гору открывается прекрасный вид.
Конфликт вокруг Арцаха начался вскоре после распада Российской империи и формирования новых границ Армении, Грузии и Азербайджана. В 1918 году началась армяно-азербайджанская война за контроль над территориями со смешанным населением, включая Арцах. Во время перестройки конфликт обострился. После распада СССР началась первая карабахская война, в результате которой Армения получила контроль над Арцахом, а азербайджанское население покинуло регион.
Во вторую карабахскую войну (сентябрь — ноябрь 2022 года) Азербайджан укрепил свои позиции на спорной территории. В Армении начались массовые протесты из-за мирного соглашения, которое подписал премьер-министр Никола Пашинян. В декабре 2022 года Азербайджан начал блокаду Арцаха, перекрыв Лачинский коридор — единственную дорогу, связывающую регион с Арменией. В сентябре 2023 года эта блокада переросла в военную операцию. В результате операции Нагорно-Карабахская Республика прекратила свое существование. Около 100 тысяч арцахских армян были вынуждены покинуть свои дома и переселиться в другие регионы и города Армении.
Мы разговариваем на английском языке: я не знаю армянского, Артуру не очень удобно говорить на русском. Он хорошо понимает его на слух, но в собственной речи не уверен. Многие молодые армяне плохо знают русский, особенно те, кто с детства изучает английский, чтобы поступить в Американский университет в Армении, который считается одним из самых престижных в стране.
Жанета, студентка факультета политологии этого университета, рассказала, что особо не уделяла время русскому языку в школе, потому что ей нужно было готовиться к международному экзамену TOEFL. «Но в моей семье, например, все говорят по-русски. Мой отец даже работал некоторое время в России», — добавляет Жанета.
По ее словам, русский и английский языки занимают одинаково важное место в школьном образовании в Армении. Однако в последнее время наблюдается тенденция отдавать предпочтение английскому. Например, на рынке труда чаще выбирают кандидатов со знанием английского языка.
В парке мы встречаем местную полицию, на армянском ее уничижительно называют «восниканитюн» — «милица». Некоторые носят куртки с надписью «Police», у других старая версия названия на армянском. Местная молодежь считает, что замена армянского названия английским связана как с популярностью Армении у туристов (особенно российских, которые в 2023 году составили больше 50 % от общего потока туристов), так и с оторванностью от собственных корней и языка.
Ситуация с языковым барьером усложнилась, когда к нам присоединился друг Артура Гев, который говорит только на армянском или русском. Гев, как и Артур, родом из Арцаха и переехал в Ереван в сентябре 2023 года, когда эти территории окончательно стали частью Азербайджана.
«Покажи ей, покажи!» — просит Артур. Гев соглашается и показывает мне несколько шрамов на затылке. Оказывается, их с Артуром объединяет не только общая родина, но и участие в карабахской войне 2020 года. Артур ушел на войну в 18 лет и вернулся с инвалидностью: из-за обморожения, полученного в окопе, ему ампутировали несколько пальцев на ногах. Шрамы на затылке Гева — это осколки, которые так и не смогли вытащить. Всего в теле парня их сорок.
Почти сразу ребята вернулись к разговорам о работе и погоде.
В последние годы администрация премьер-министра страны Николы Пашиняна формировала образ Арцаха и арцахцев как исконно азербайджанской территории и народа, не имеющего никакой культурной связи с Арменией. В прогосударственных СМИ область называют исключительно Нагорный Карабах, хотя армянское название территории — Арцах.
После передачи территорий Азербайджану в сентябре 2023 года арцахцы поехали в Армению. В их числе были Гев и родители Артура, которые покинули свой дом после многомесячной блокады, не взяв с собой ничего, кроме одного ковра.
От остальных армян арцахцев отличает особый диалект. Гев и Артур объяснили мне, что работает это так: армянин из Арцаха способен без труда понять армянина из Еревана, но последнему будет сложно разобраться в арцахском диалекте. Тем не менее, когда я спросила их, считают ли они себя армянами или только арцахцами, оба ответили: «Конечно, армянами».
На практике жизнь армянина из Арцаха от жизни армянина из другого региона отличается не только наличием диалекта.
После прогулки по Еревану мы добрались до квартиры Наны, лучшей подруги Гева и Артура. Мы сидим вчетвером на ее покрытом коврами балконе со свежесваренным кофе в руках. В этот раз я ненадолго заехала в Армению, через несколько часов я лечу в Париж. Это будет моя первая в жизни поездка в Европу, поэтому Нана, Гев и Артур искренне меня поздравляют. Они тоже хотели поехать этим летом в Европу, но им не дали визы.
Все трое родились в Арцахе и получали паспорта там. Ребята считают, что именно из-за этого им отказывают в визах. Министерство иностранных дел Армянской Республики заявило, что не давало распоряжения посольствам, но проблема невыдачи шенгенских виз сохраняется до сих пор.
Отношение армян к арцахцам неоднозначное. Это усиливается непростым финансовым и эмоциональным положением беженцев. «Мы из Арцаха, дайте нам денег, нам нужнее!» — пошутил Гев, когда у нас на улице попросили мелочь.
«Некоторые люди называют армян, недавно переехавших из Арцаха, неблагодарными. Я понимаю их. Они [беженцы] только что потеряли свой дом и не знают, кого винить в этом, и поэтому обвиняют других армян в ситуации, в которой оказались. Но большинство арцахцев — полная противоположность и милейшие люди», — рассказала мне знакомая армянка, которая занимается помощью беженцам. В регионе, откуда она родом, беженцы начали продавать овощи и открывать продуктовые магазины.
Политическая нестабильность отражается на внешнем облике города. Рядом с новыми вывесками магазинов и кафе и рекламными плакатами на английском появляются протестные постеры и граффити на армянском.
У молодых армян национальная идентичность и война в Арцахе тесно связаны. Одна из моих собеседниц рассказала о своих переживаниях по поводу идентичности в связи с вооруженным конфликтом так: «Война в 2020 году, в сентябре 2022 года, в сентябре 2023 года — все эти войны направлены на то, чтобы нанести ущерб нашей идентичности». При этом многие молодые армяне хотят покинуть страну, потому что ее «все равно скоро завоюют тюрки». По мнению Артура, угроза не просто новой войны, а поглощения Армении, исходит не только от Азербайджана: «Предыдущее правительство было пророссийским, нынешнее нет. Люди не любят ни предыдущее, ни нынешнее правительство, но боятся, что, если мы вернемся к пророссийской внешней политике, Армения станет очередным российским „городом“».
Мои собеседники описывают Запад и Россию как двух гигантов, имеющих достаточно ресурсов, чтобы как спасти, так и окончательно погубить Армению. Жанета говорит, что российско-армянские отношения — это «зависимость против воли», а американско-армянские — попытка просить помощи у кого-то, кто понятия не имеет, какие у тебя проблемы: «Если американец включит телевизор, то Армения не появится в его новостях. Очевидно, о гуманитарном кризисе сентября 2023 года ничего не будет. Это абсолютно нормально, потому что мы не входим в их политические интересы».
Мой день в Ереване закончился обсуждением выступления Армении на «Евровидении», на котором ее представляла армяно-французская этно-группа Ladaniva. Моим собеседникам, как и мне, запомнилась именно этническая составляющая песни.
«Я пою армянские песни и танцую армянские традиционные танцы. Это значит, что я патриот. Когда я слышу армянскую музыку, традиционную, у меня мурашки пробегают по коже с головы до ног. Я как будто живу с этими инструментами. Я очень люблю свою страну, но мне не нравится правительство. Но правительства постоянно меняются. Я могу быть не согласна с их действиями и выступать против них, а могу быть и согласна. До Пашиняна Армения все еще была Арменией и будет после него», — подытожила другая моя знакомая, молодая армянка Маргарита.
Через несколько часов после перелета Ереван — Париж где-то в пригороде французской столицы я наткнулась на граффити «Арцах — это Армения».