Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
Человечество всегда двигалось. Миграции целых народов, открытия новых земель, торговые пути, географические открытия — люди переезжали и искали лучшую жизнь. Но гражданство как система остается привязанным к границам и государствам, разделяя людей на тех, кто имеет свободу передвижения, и тех, кто лишен ее по рождению. В истории паспорта и института гражданства разбирается журналист Александр Татиев.
Сегодня паспорт — это не просто документ, позволяющий пересекать границы, а мощный символ идентичности, свободы (или ее отсутствия) и даже социального статуса. Но так было не всегда. В прошлом люди передвигались по миру иначе, а само понятие гражданства сильно изменилось за сотни лет.
Сложно представить, что у средневекового торговца, который отправлялся в соседнее королевство, на границе потребовали бы визу на въезд. Вместо этого он мог иметь рекомендательное письмо от местного феодала, монастыря или даже просто славиться своей репутацией. В Средние века дорожные документы были привилегией и защищали в чужих землях, а не были обязательным требованием для передвижения.
Английский король Генрих V в начале XV века начал выдавать особые документы, которые позволяли их обладателям путешествовать под покровительством короны. Именно эти бумаги и стали прообразом современных паспортов. Но они не требовались всем подряд, только тем, кто отправлялся в далекие земли.
В Античности быть гражданином значило принадлежать к элите, поэтому граждан было мало. В Древней Греции гражданство давало право участвовать в политической жизни, а в Древнем Риме — еще и защиту римским законом по всему миру. Но с крахом Римской империи и началом феодальной раздробленности Европы гражданство потеряло значение, а передвижение стало делом более опасным, но не более бюрократическим. Люди переходили из одного княжества в другое без документов, и только их внешний вид или язык могли вызвать вопросы у местных стражников.
Исследовательница Анам Сумро из Свободного университета Берлина в работе «People, Paper and Power: The Birth of the Passport in International Law» («Люди, документы и власть: рождение паспорта в международном праве») пишет, что настоящий расцвет паспортов произошел в XIX–XX веках. До Первой мировой войны большинство стран Европы не требовало никаких удостоверений личности для путешествий.
Война все изменила. Государства начали бояться шпионов, дезертиров и врагов, скрывающихся среди мирного населения. Так документы превратились в строгую необходимость. «Вместо того чтобы быть ликвидированной после войны, бумажная система обрела самостоятельную жизнь и со временем прочно утвердилась в качестве стандартного способа управления мобильностью», — пишет Сумро. В 1920 году Лига Наций разработала международный стандарт паспортов: книжечку с фотографией, личными данными и государственными печатями.
Гражданство стало чем-то, что можно было потерять или приобрести не только по рождению. Некоторые страны начали продавать его богатым иностранцам, другие, напротив, лишали «неблагонадежных» граждан их статуса.
Как отмечает профессор Гронингенского университета Димитрий Коченов, «провозглашается, что гражданство служит великим идеалам, но на практике это очень эффективный абстрактный юридический инструмент, оправдывающий, по существу, произвольное насилие, унижение и исключение».
Паспорт стал индикатором возможностей человека. «Сильный паспорт» (например, немецкий или японский) открывает двери почти во все страны мира. «Слабый», например йеменский или непальский, превращает передвижение по миру в бесконечное испытание.
«Понятие гражданства не должно накрепко привязывать людей к определенной территории, а юридическая идея границы не должна превращаться в непреодолимый барьер, в котором тонут или замерзают надеющиеся на спасение люди».
Эммануэль Тауфих, Никлас Вейл
По данным Всемирного банка, экономическая нестабильность, политические кризисы, насилие и изменение климата заставляют миллионы людей покидать родные страны. Люди бегут, потому что условия жизни в их отечествах стали невыносимыми. Спасаясь, они надеются на жизнь в мире и безопасности, страх перед опасностями на границах игнорируется. Мигранты из Ливии, Сомали и Сирии вынуждены на маленьких лодках преодолевать воды Средиземного моря, чтобы попасть в Грецию, Италию или на Мальту; каждый год тысячи человек тонут, не добравшись до Европы. Другой пример — венесуэльцы и гаитяне, спасающиеся от экономического кризиса и совершающие пешие переходы через джунгли Дарьенского пробела между Колумбией и Панамой, чтобы достичь США.
Некоторые государства вводят дополнительные барьеры для владельцев паспортов стран с высоким риском эмиграции. В 2019 году правительство Чили приняло решение регулировать въезд венесуэльцев, несмотря на свою традиционно открытую иммиграционную политику.
Другой пример — Великобритания, которая ввела дополнительные визовые требования для граждан стран Южной Азии, включая Пакистан и Бангладеш, несмотря на давние исторические связи этих стран с Британской империей. Австралия ужесточила въездные правила для граждан Афганистана и Ирака, требуя дополнительных доказательств финансовой состоятельности и сведений о целях поездки.
После начала полномасштабного вторжения России в Украину Евросоюз ограничил выдачу шенгенских виз для россиян. Финляндия, Польша и страны Балтии полностью запретили туристические визы для граждан РФ. Германия, Франция, Испания и Италия продолжают выдавать визы, но рассматривают заявления дольше и чаще отказывают. В некоторых странах гражданам России с трудом открывают банковские счета даже при наличии ВНЖ.
Сила паспортов напрямую связана с политикой, экономикой и историей. Граждане стран с мощной экономикой, стабильными институтами и хорошими международными отношениями могут путешествовать без виз в сотни государств. Это результат десятилетий дипломатии, взаимных договоренностей и мягкой силы.
Однако этот процесс не был одинаковым для всех. Развитые страны добивались отмены виз благодаря экономическому влиянию, инвестициям и культурному присутствию, тогда как государства с нестабильной политической ситуацией, низкими доходами, отсутствием доверия со стороны мирового сообщества и высоким риском нелегальной миграции зачастую оставались за бортом. Для их граждан передвижение по миру остается сложной задачей: строгие визовые требования, высокие сборы, необходимость доказывать финансовую состоятельность.
Лицо без гражданства называют апатридом. Гражданства лишает государство, но иногда это происходит по воле человека. Особенно актуальным это становится в периоды политических и миграционных кризисов. Такие случаи могут быть частью более широкого движения за свободу и права человека, когда мигранты, пересекающие границы, не просто меняют местоположение, но и отказываются от определенной идентичности, с которой они не хотят быть связаны и которая может быть использована против них. Отказ от паспорта становится чем-то большим, чем административным решением, это выбор и политический акт.
В последние годы российские паспорта стали не просто символом гражданства, но и маркером политической принадлежности. Антивоенно настроенные мигранты, стремящиеся дистанцироваться от режима, избавляются от российских паспортов в качестве символического жеста протеста. За этим не всегда следует отказ от гражданства. Это также связано с попытками избежать стигматизации, которую может вызвать наличие паспорта страны-агрессора.
Подобный акционизм наблюдается и в других странах, где люди, стремящиеся к политической и социальной справедливости, выбирают отречение от символов угнетающего режима. В 2016 году студент китайского происхождения в Университете Сиднея опубликовал видео, в котором он сжигает и выбрасывает в унитаз свой китайский паспорт в качестве протеста против политики коммунистической партии Китая.
Политическое беженство и насильное лишение гражданства не дают вернуться в страну и обратиться в консульство. Когда-то для таких случаев было специальное решение — нансеновский паспорт. Этот документ был введен в 1922 году для помощи беженцам, потерявшим гражданство во время Первой мировой войны, и просуществовал до 1938 года. Паспорт был международным признанием для апатридов, предоставляя им определенные права, но при этом он не был полноценным национальным документом.
Сейчас аналог нансеновского паспорта, серый паспорт беженца, есть в Евросоюзе, Канаде, Австралии, Великобритании, России и других странах на основании Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года. Его выдают политическим беженцам. Он позволяет путешествовать, но с определенными ограничениями. По нему запрещено ездить в страну происхождения, для въезда в другие государства нужно все так же запрашивать визу, а в некоторых странах, например, в России владельцам серого паспорта требуется запрашивать разрешение на выезд.
Беженцы, бегущие от гуманитарных катастроф, массовых кризисов и войн чаще всего получают не серый паспорт, а отдельные гуманитарные документы – ВНЖ, гумзащиту и другие программы, через которые затем можно легализоваться в стране.
Когда человек становится апатридом, он оказывается в беззащитном положении, без права на помощь государства, без социальной поддержки и доступа к здравоохранению. Ему трудно найти официальную работу, снять жилье и защищать свои права.
Визовая политика разных государств постоянно меняется. Страны регулярно вводят и отменяют визы для определенных категорий, пересматривают программы выдачи гражданства и редактируют миграционное законодательство.
Вот лишь несколько последних изменений: с 1 марта 2025 года Вьетнам ввел 45-дневный безвизовый режим для граждан Чехии, Швейцарии и Польши для развития туризма. С 1 января 2025 года Болгария и Румыния стали полноправными членами Шенгенской зоны (что устранило внутренние пограничные проверки между этими странами и остальными государствами Шенгена), а Кипр и Мальта прекратили выдачу «золотых паспортов» из-за давления Евросоюза, который пытается бороться с отмыванием денег. Германия в 2024 году ввела пограничный контроль под предлогом предстоящего чемпионата Европы по футболу и с тех пор регулярно продлевает его.
Несмотря на изменения в визовых политиках некоторых странах, программы покупки гражданства остаются популярными. К примеру, за инвестиции от 100 до 230 тысяч долларов можно получить гражданство Антигуа и Барбуда, Сент-Люсии и Доминики, а Португалия, хоть и исключила возможность получения гражданства через покупку недвижимости, оставила вариант инвестиций в фонды.
Помимо более или менее привычных механизмов обретения гражданства (по рождению или за инвестиции), есть и менее традиционные. Например, в Германии стандартный срок проживания для подачи заявления на натурализацию с 2023 года составляет пять лет, но в исключительных случаях, при наличии «особых достижений в интеграции», натурализация может быть возможна уже через три года беспрерывного проживания в стране.
Во многих странах брак с гражданином страны может значительно ускорить процесс получения гражданства. Например, во Франции супруги граждан, состоящие в браке не меньше четырех лет и прожившие в стране не меньше трех лет, имеют право получить гражданство. Подобные модели существуют и в других странах, от десяти лет совместной жизни в браке в Венгрии до всего лишь одного года в Италии.
В США существует грин-карта — постоянное разрешение на жительство для иностранцев. Она дает возможность жить в стране, а потом подать документы на гражданство. Основные пути получения грин-карты включают семейное спонсорство (когда близкие родственники граждан США могут подать петицию на воссоединение семьи), трудовую иммиграцию (когда работодатели спонсируют иностранных работников) или все те же инвестиции. После получения грин-карты человек может подать заявление на гражданство через пять лет или через три года, если состоит в браке с гражданином США.
В современном мире гражданство остается ключевым фактором, определяющим доступ человека к возможностям и ресурсам. Некоторые исследователи отмечают, что традиционные представления о гражданстве как о статичном правовом статусе устаревают и необходимо учитывать все более динамичные аспекты идентичности и принадлежности в современном мире.
Кроме того, правозащитники и эксперты считают, что само право на передвижение должно стать базовым правом человека. И вот почему:
Основные современные правила получения гражданства — jus soli («право земли», по месту рождения) и jus sanguinis («право крови», по гражданству родителей) — создают систему, похожую на наследование имущества. Рождение в той или иной стране — это не выбор, а случайность, которая может предопределить судьбу. К примеру, в отчете программы развития ООН за 2019 год утверждалось, что 17 % детей, рожденных в странах с низким уровнем развития, не доживут до 20 лет, в то время как в странах с высоким уровнем развития этот показатель составляет всего 1 %. Это говорит о колоссальном разрыве в возможностях и качестве жизни, который закрепляется на уровне гражданства.
Гражданство автоматически дает не только паспорт, но и доступ к ресурсам, возможностям, здравоохранению и безопасности. Это означает, что огромная часть богатств и привилегий передается по рождению, усиливая глобальное неравенство.
Президент США Дональд Трамп недавно анонсировал запуск новой визовой программы, известной как gold card, которая открывает путь к гражданству США в обмен на инвестиции в размере пяти миллионов долларов. Эта программа направлена на привлечение состоятельных людей и пополнение государственного бюджета, заменяя прежнюю схему, требовавшую меньших вложений. Незадолго до этого Трамп объявил о намерении прекратить внесенную в Конституцию практику гражданства по рождению.
Эти два решения, принятые с разницей всего в несколько недель, демонстрируют, как доступ к «сильным паспортам» становится привилегией, доступной лишь избранным. Одним государство предлагает легкий путь к гражданству через капитал, а другим закрывает двери, лишая их шанса на легальный статус с рождения. Такая политика не только может повлиять на жизни миллионов людей, но и поднимает вопросы о правах человека, социальной справедливости и доступе к возможностям.
Но возможны ли другие подходы? Некоторые исследователи, например директорка Института Макса Планка Аэлет Шахар, предлагают реформировать систему, введя налог на привилегию рождения в богатых странах. По этой модели часть доходов экономически развитых государств должна направляться на улучшение условий жизни в бедных странах.
Другой возможный путь — отказ от строгих правил jus soli и jus sanguinis в пользу концепции jus nexi, которая предлагает альтернативный подход к определению гражданства, делая акцент на реальной связи человека с государством, а не на формальных критериях рождения или происхождения. Такой подход может стать ответом на современные вызовы, связанные с миграцией, глобализацией и изменением традиционных представлений о национальной принадлежности.
В отличие от принципов jus soli и jus sanguinis, когда гражданство передается автоматически, jus nexi предполагает его получение на основании реального участия человека в жизни общества. Это может включать знание языка, участие в местных инициативах, волонтерство или даже приверженность определенным демократическим ценностям. Государство также может учитывать трудоустройство, ведение бизнеса, уплату налогов и вклад в развитие экономики как факторы, подтверждающие связь человека с обществом.
Несмотря на очевидные плюсы, переход к jus nexi потребовал бы четких критериев оценки связи человека с государством. Возникают вопросы, кто и на основании каких данных будет определять степень вовлеченности, как избежать субъективности при принятии решений и будет ли система учитывать различия в возможностях интеграции (например, для беженцев или лиц с ограниченными возможностями).
Хотя ни одна страна пока полностью не перешла на jus nexi, его элементы встречаются в практике натурализации многих государств. Например, в Канаде, Австралии и Германии для получения гражданства важны не только срок проживания, но и участие в общественной жизни, знание языка и вклад в экономику. Несмотря на наличие альтернативных моделей, которые лучше соответствовали бы реалиям глобального мира, их внедрение требует продуманной политики и гигантских усилий по изменению устоев. А на это политики, кажется, не готовы.
Литература
