Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
Чтобы не пропустить новые тексты Perito, подписывайтесь на наш телеграм-канал и Instagram.
Пятого декабря президент России подписал пакет законопроектов о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Теперь пропаганда касается людей любого возраста, а не только детей, как было раньше. Фактически это полный запрет на публичное обсуждение любых отношений, отличных от союза мужчины и женщины. Мы выражаем солидарность со всеми представителями ЛГБТК+ сообщества в России.
Англичанин Томас Мортон впервые попал в Северную Америку в 1622 году. Спустя несколько месяцев он вернулся в Англию, жалуясь на нетерпимость некоторых элементов колониального пуританского сообщества. В 1624 году Мортон и его товарищи снова приехали в Новый Свет, чтобы покупать меха у алгонкинов, коренных жителей Америки, и основали там колонию.
Мортон считал культуру алгонкинов более цивилизованной и гуманной, чем культуру нетерпимых европейских соседей. Через несколько лет он назвал поселение Меримаунтом и начал строить утопическую общину, которую тогда критиковали за моральное разложение, а сейчас считают первой квир-хиппи-коммуной на территории США. Пересказываем статью Vice об этом историческом факте.
Сегодня Мэримаунт (с англ. — «Веселая гора») — тихий район Куинси, штат Массачусетс. Жители района рассказывают, что «Мэримаунт» представляет собой английский перевод алгонкинского названия Passonagessit. По одной из версий, название восходит к латинскому сочетанию со значением «стоящий фаллос» — удачное совпадение, учитывая, что в центре поселения стоял 25-метровый столб. Мало кто знает, что именно в этой местности развернулся первый масштабный квир-скандал в истории США.
Современная историография под пуританством понимает разновидность протестантизма, возникшую в среде последователей Мартина Лютера. Пуритане отрицали католическую обрядность и считали папу римского Антихристом. Они стремились к простоте церковной жизни, опасались иконопочитания и ритуалов. Пуритане конфликтовали с англиканцами, из-за чего в 1620 году началась «Великая миграция» — переселение пуритан в колонии.
Колонизаторы-пуритане прибыли в Америку в поисках «града на холме» — образца религиозной праведности. Они пытались создать нацию святых, глубоко религиозное праведное сообщество. Джон Уинтроп, первый губернатор колонии Массачусетского залива, в 1630 году, по пути в Америку, в своей проповеди «Модель христианского милосердия» сказал: «Будем подобны городу на холме — взоры всех народов будут устремлены на нас».
Ранние законы колоний предполагали смертную казнь за содомию и мужеложство, но реальное отношение пилигримов к гомосексуальности было не таким однозначным. По словам Майкла Бронски, гарвардского исследователя гендера и сексуальности, при определенных обстоятельствах однополые отношения допускались или игнорировались. К тому же земля обетованная уже была населена, и жители Северной Америки совершенно не соответствовали библейским ожиданиям — особенно когда дело касалось гендерных ролей. «Гендерные роли [индейцев] не всегда, но очень часто были абсолютно чужды европейцам, — говорит Бронски. — В каждом племени это называлось по-своему, но гендерная флюидность была нередка».
В дневнике экспедиции Льюиса и Кларка отмечено, что в племени мамитари мужчинам разрешалось носить женскую одежду и жениться на других мужчинах. В народе кроу почитали мужчин, исполняющих женские роли. «Европейцы были невероятно возмущены», — говорит Бронски.
Несмотря на свои гетеросексуальные стремления, пилигримы обнаружили, что содомия в их рядах никак не желает прекращаться, хотя они принимали законы, поощряющие гетеросексуальный брак и деторождение. В научной статье 1978 года «То, что страшно называть» историк Роберт Оакс описал историю корабля «Тальбот», который прибыл в Америку в 1629 году «с пятью ужасными отроками-содомитами, признавшимися в грехе, который страшно назвать». Их отправили обратно в Англию на суд.
В 1637 году колонистов Джона Александра и Томаса Робертса обвинили в «непристойных поступках и аморальном поведении» в виде «расходования собственного семени друг на друга». Александра избили, клеймили и сослали, Робертса выпороли и отдали в договорное рабство. В 1649 году Мэри Хэммон и Сару Норман обвинили в «непристойном поведении друг с другом в постели» и «различных распутных речах». Суд обязал Норман «донести до знания общественности, насколько возможно, полную правду о своем развратном поведении».
Документов о жизни квиров в колониях очень мало, обвинительные акты остались единственным поводом для ее описания. А вот основание Томасом Мортоном Мэримаунта стоит особняком: в архивах есть записи о том, что обитатели колонии отвергли строгие пуританские правила, объявили всех слуг и рабов свободными и поощряли взаимодействие с алгонкинами. Мортон назначил себя «лордом неповиновения», а один из первых американских писателей, Натаниэль Готорн, называл его людей «командой Кома», имея в виду мифологического персонажа, на торжествах в честь которого мужчины и женщины обменивались одеждой.
Вот как Гортон описывает одного из жителей Мэримаунта: «Там был юноша в блестящих одеждах, с платком радужного узора поперек груди. <…> Он походил на поднявшегося во весь рост медведя, все в нем было грубо, кроме задних лап, украшенных розовыми шелковыми чулками». Обитатели Мэримаунта однажды установили «майское дерево» — украшенный лентами высокий столб — и «танцевали так, будто хотели призвать Ганимеда и Зевса», персонажей, часто олицетворяющих однополую связь. Этот протопрайд так впечатлил соседей, что они арестовали Мортона, срубили столб и разогнали жителей.
Работа Мортона «Новый английский Канаан» стала первой запрещенной книгой в Северной Америке. Выиграй Моторн в борьбе за пост губернатора, сегодня мир колоний мог быть совсем иным. Он предложил «другое будущее», отход от политики, которую практиковали пуритане. Они отбирали земли, принадлежащие коренным американцам, возводили частоколы и приглашали колонистов, ожидая, что туземцы будут их благодарными слугами и помогут в торговле. Мортон же представлял свою колонию в Мэримаунте как модель, в которой коренные жители и колонисты делят ресурсы и участвуют в справедливой для обеих сторон торговле.
Пуританское неодобрение гомосексуальности не полностью растет из того, что мы бы назвали гендерной нормативностью. «Самые ранние законы о содомии не запрещали гомосексуальный секс как таковой, — говорит Бронски. — Они запрещали нерепродуктивный секс, то есть если бы вы занимались анальным сексом со своей женой, это было бы преступлением. Важнее всего было деторождение, потому что половина детей умирала в младенчестве».
Назначать положенное по закону наказание за квир-секс пуритане избегали. Например, Николаса Сеншона предали суду в 1672 году за домогательства к нескольким мужчинам в течение 30 лет. «Он схватил меня, и притянул к груди, и положил руку на мои сокровенные части», — такие показания дал один из мужчин. За все эти годы Сеншону просто выносили выговоры, по крайней мере дважды, после чего его наконец выпороли, оштрафовали и пристыдили. По словам историка Линды Бисселл, это один из многих случаев, когда власти использовали закон «для принуждения к подчинению, только когда другие способы не имели успеха, а нарушения норм были вопиющими».
Во многих поселениях содомия по закону каралась смертной казнью, однако колонизаторы полагали такое наказание слишком жестоким, а общество слишком хрупким, поэтому считали убийство нецелесообразным, за исключением крайних случаев. Если однополую связь и обнаруживали, то часто находили и причины ее простить.
«Всегда были опасения, что всю колонию постигнет голод, — говорит историк Карл Энтони. — Поэтому в списке приоритетов строгое христианское осуждение секса вне брака находилось довольно низко». Это «могло отражать экономическую реальность в районах, где было мало работы, а могло происходить из нежелания применять высшую меру наказания к преступлениям, которые могли оказаться довольно распространенными», — писал Оакс в 1978 году.
«Пуритане считали, люди этим занимаются, но знать об этом никто не должен, — говорит Бронски. — Мы не будем заходить слишком далеко в наказаниях, потому что не хотим навредить обществу. Не дать обществу развалиться можно было, только сдерживая эмоции», — добавляет он.
Такое отношение сохранялось у американцев несколько последующих веков: противоречие между неприязнью к гомосексуальности и смирением с тем, что она никогда не исчезнет. Со второй половины XX века в США проходят масштабные реформы прав ЛГБТ-сообщества.
