Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
Чтобы не пропустить новые тексты Perito, подписывайтесь на наш телеграм-канал и Instagram.
В 2021 году Абдулразак Гурна получил Нобелевскую премию по литературе «за бескомпромиссное и сострадательное проникновение в последствия колониализма и судьбу беженцев в пропасти между культурами и континентами». В романе «Посмертие» автор рассказывает о разрушительных последствиях немецкого колониального правления в Восточной Африке. Герои произведения ищут способы единения, хотя процесс колонизации опустошил и продолжает уничтожать землю, их жизни и будущее. Один из героев — Ильяс, которого ребенком выкрали немецкие военные и заставили участвовать в войне. Когда он возвращается в родной дом, то обнаруживает, что его родителей больше нет в живых, а сестра Афия отдана в чужую семью, где ее бьют и заставляют работать. Еще один герой, Хамза, добровольно вступает в немецкие «Войска защиты» (Shutztruppe) и отправляется на войну, которая становится для него кошмаром. Хамза учится немецкому языку у офицера, проявляющего к нему доброту, смешанную с жестокостью, она постоянно присутствует в их общении. У всех героев есть шрамы, нанесенные войной, вредоносной даже для тех, кто не был на фронте и принадлежит разным поколениям.
Чтобы узнать больше о колониальной Германии и писателе, мы пересказываем интервью Жаклин Алнес, опубликованное в издании Electric Literature.
На русский язык переведены два романа Абдулразака Гурна — «Посмертие» и «Рай».
Действие вашей книги происходит в пространстве, опустошенном бесчисленными эпизодами насилия. Колонизация нанесла вред людям, отношениям, земле, телам, целым городам, промышленности, будущему. Все кажется взаимосвязанным. Как вы подошли к созданию книги о колонизации и ее последствиях конкретно в романе «Посмертие»?
Природой колониализма было подавление. Ни с того, ни с сего приходят чужаки и говорят: «Мы здесь главные. Мы всем управляем». И в результате рано или поздно все скажут: «Ничего подобного». Рано или поздно надо будет всех сбросить или как-то усмирить. Из-за особенностей политической структуры многих (не все) мест, которые подверглись колонизации в той части Африки, о которой идет речь, европейские нации, чьи военные силы туда пришли, встретили там не нацию и не государство. Они увидели группы людей, соперничающих или ведущих переговоры, уживающихся или не уживающихся друг с другом. Поэтому в каком-то смысле они могли разбираться с этими группами только по очереди.
Германская Восточная Африка, или Deutsch-Ostafrika, — колония в Африке, существовавшая с 1885 по 1918 год на территории современных Танзании, Бурунди и Руанды, а также в северной части Мозамбика. Германская Восточная Африка стала самой большой и густонаселенной колонией Германской империи, ее население составляло около 7,75 миллиона человек. Другими крупными колониями Германской империи были частично территории современных Того, Намибии, Камеруна, Кении, Индонезии, Колумбии и Венесуэлы.
Немцы участвовали в войне, пока в 1918 году у них не забрали территорию [британцы и бельгийцы. — Прим. ред.]. Созданное ими государство действовало насильственными и принудительными мерами и никем не приветствовалось. Появление немцев в Восточной Африке с самого начала было военной операцией, вторжением. Это напоминало прибытие испанцев в Мексику. Переговоров не было, было только завоевание. Неудивительно, что этот период полон жестокости и гнева: Германия той эпохи уже была милитаризованным государством.
Вы упоминаете, что англичане мало знают о «не слишком ярких историях». Я из США, и во время чтения «Посмертия», признаюсь, я сразу почувствовала, что мало знаю о присутствии Германии в Восточной Африке. В книге создается представление, что большая часть этих событий зафиксирована на бумаге, но многие документы и записи о них принадлежат колонизаторам, немцам. Какое значение для вас имел процесс превращения истории в жизнь?
Вся история колонизации, по крайней мере то, что доступно массовому читателю на Западе, написана колониальными державами. Очень мало написано теми, кого захватывали. Но я вырос там. Я вырос на рассказах родственников, которые в разном качестве были в колониальных войсках, либо в качестве призывников, либо как добровольцы уже во время Второй мировой войны. Это истории, которые всегда нас окружали, часто будучи почти мифами: немцы были такими-то, англичане такими-то. Так пересказываются истории. Для меня это не было новым.
На юге германской части Юго-Западной Африки жил народ гереро. Их завоевали, вождя обезглавили, а его голову привезли в Германию в качестве трофея. Только недавно она была возвращена. Это история настоящего. В той части Танзании, в Иринге, недавно был открыт музей, посвященный немецкому присутствию.
Вся эта память — это то, к чему имеет смысл обратиться заново, изучить детали. Это полезно для людей, живущих в Германии, Великобритании, США, Аргентине, ведь для них это ново. Я думаю, именно тогда процесс работы над книгами становится интересным и стоящим делом, когда вы можете сказать: «Сейчас я расскажу вам об этом». Литература должна приносить удовольствие и бросать вызов определенным идеям или несправедливому положению дел. Также ее задача — рассказывать о вещах, о которых мы вообще не знали или знали очень мало. Это самое интересное в процессе чтения о разных местах в мире.
Эта книга, являясь прямой хроникой насилия, совершенного колонизаторами, также указывает на тот огромный и долгий вред, который еще будет нанесен. Что, как вы надеетесь, современные читатели почерпнут из этой книги?
Хочется выразить надежду, что книга им понравится. Я хочу, чтобы написанное было интересным, потому что очень надеюсь, что это в каком-то смысле сделает всех нас ближе. Я помню, как немецкий поэт Гёте, когда начал заниматься мировой литературой, прочитал роман китайского писателя и сказал: «Боже мой, они такие же, как мы!» Он был удивлен. Мы думаем: «Они такие же, как я» или «Я такой же, как они». Я надеюсь, что описанные в романе события не покажутся чем-то невиданным, таким, что могло бы произойти только на Луне.
До сих пор есть люди, которые отрицают то, что произошло, или предпочитают считать, что колониализм принес большую пользу, верящие в миф о его цивилизующем эффекте, а не в то, что завоевание было основано на корысти, алчности и насилии. Еще встает вопрос о нашей вине. Если это было, какое значение оно имеет для нас? Несем ли мы какую-то ответственность? Очевидно, что Германия да. Британцы не очень охотно задумываются о своей вине, но немецкое государство осознало ее и выплачивает миллионные репарации Юго-Западной Африке, теперь Намибии, за судьбу народа гереро. Это, конечно, не вернет жизни людей, но это символический жест, суть которого — сказать, что да, мы берем на себя ответственность. В этом есть значение для здесь и сейчас: то, как люди понимают себя, свою историю и свою ответственность перед другими.
Когда я думала об этой книге, меня долго не покидало ощущение света любви у персонажей и некое чувство надежды несмотря на то, что вы создаете картину разрушительного воздействия колониализма. По вашему мнению, каково соотношение между нашей способностью любить и жизнью под гнетом причиненного вреда?
К сожалению, рано или поздно нам всем придется столкнуться с насилием. Может быть, отдельные счастливчики или люди в мирных и процветающих государствах или обществах могут себе позволить жить без него, но даже в вашей богатой и процветающей стране мы каждый день слышим о стрельбе в публичных местах и других проявлениях насилия.
Государственное насилие — это несколько другое. Насилия, по крайней мере в конкретное время, в конкретном случае, полностью избежать невозможно. Но мне кажется, что мы, люди, обладаем способностью извлекать полезное из причиненного нам вреда. Она проявляется в умении жертвы войны и насилия начать жить заново. Также это умение заметно в тех случаях, когда люди, которым нанесен касающийся только их или незначительный психологический урон, могут извлечь из него что-то полезное. Я восхищаюсь этой способностью и писал об этом во многих своих книгах.
В случаях Хамзы и Афии, как мне кажется, она тоже проявляется. Эти два человека прошли через травматический опыт и смогли чему-то научиться в процессе. И получилось это благодаря их способности любить и душевной щедрости. Так обычно и происходит. Несмотря на все насилие и жестокость, всегда остается возможность извлечь что-то полезное из этого опыта, что-то, с чем можно жить дальше.
Истории имеют большое значение в жизни многих ваших персонажей, они помогают порадоваться, сидя вместе на крыльце, позволяют проявить себя, иногда дают возможность укрыться от мира и при этом становятся частью коллективного нарратива. Скажите, в чем сила рассказанной истории?
Если вы читаете что-то и вас это затягивает, то это происходит из-за вовлеченности в мысли и жизни людей, интереса к дилеммам, с которыми они сталкиваются, и тому, как они их решают. Истории — это то, как мы сами живем, просто потому, что таким способом мы думаем. Думаем и рассказываем жизнь самим себе.
Другая особенность истории — это способ выразить свое мировоззрение, особенно в культуре, основанной на рассказах, где не полностью доминирует телевизор, где люди разговаривают дома, во дворе, на улице. Когда люди рассказывают истории, они с их помощью смотрят на мир и понимают происходящее вокруг. В то время, о котором я пишу в «Посмертии», люди даже не читали новости — они рассказывали их друг другу.
Истории выражают мировоззрение. Мы усваиваем это мировоззрение, делимся им, делаем его важнее и создаем некий общий для всех источник, способ выражения единства. Истории создают культуру, формируют общество. И они также развлекают нас. Они важны как способ существования литературы из поколения в поколение. Если у вас нет библиотек или если люди не владеют грамотой, то, что мы называем литературой, поэзией, рассказыванием историй и удовольствием, которое мы от этого получаем, передается рассказчиком устно.
Чему именно вы научились, рассказывая нам историю «Посмертия»?
Я понял, что мне по-прежнему нравится писать. Мне доставляло удовольствие писать. Я только что ушел на пенсию [Абдулразак Гурна возглавлял аспирантуру на кафедре английского языка в Кентском университете. — Прим. ред.], закончив научную карьеру, и впервые мог ничего не делать, кроме написания романа. Я мог выбрать удобный темп и не торопиться.
Еще мне пришлось много читать. Я довольно много знал по своей работе, но здесь смог углубиться в чтение и узнал много нового, например о болезнях и медицинских программах. Европейская медицина все еще была не знакома людям, чем-то вроде чуда. Если говорить о пользе колонизации — случайной, а не преднамеренной, — то она была именно в появлении и использовании открытий в области медицины. Например, теория микробов и различные выявленные формы эпидемий, таких как холера. Мне было интересно почитать истории бывших солдат или тех, кто не смог вернуться из нацистской Германии.
Когда вы говорили о непредвиденной пользе колонизации, мне пришло в голову, что изучение Хамзой немецкого языка потенциально может стать источником контактов и общего опыта. Кажется, что в иной ситуации знание языка, которым владеют другие, могло бы отлично послужить созданию мультикультурного сообщества. Но в случае с Хамзой его владение немецким языком иногда используется против него самого.
Офицер обучает Хамзу немецкому языку и оставляет ему экземпляр Шиллера. По моей задумке это должно было показать, что в его отношении к мальчику есть подобие нежности. Некоторые читатели спрашивают, есть ли здесь сексуальный подтекст, но это не имеет значения. Я хотел показать, что даже те, кто являются проводниками такого жестокого или идеологически мотивированного насилия, как колониализм, чувствуют двойственность, что те, кого они подчиняют своей воле, тоже люди. Эту двойственность в себе им нельзя признать, потому что сделать это — значит сказать: я вижу, что передо мной такой же человек, как и я, но я все равно буду жестоко обращаться с ним. Это было бы очень трудно допустить в мыслях или проговорить. Поэтому добрые поступки вуалируются чем-то другим, чтобы они не показались слабостью. Они не должны выглядеть как признание своей вины. Поэтому я так попытался прояснить отношение офицера к Хамзе. Он не может сказать вслух: «Я забочусь о тебе, как могу», но именно это он и делает.
Книгу «Посмертие» можно купить в бумажном варианте на сайте издательства «Альпина».
