Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
Желая сбежать из чересчур комфортной и уже наскучившей повседневности, многие туристы отправляются в точки, отмеченные самыми мрачными трагедиями в истории человечества. Ежегодно мемориалы, музеи памяти, кладбища и руины привлекают тысячи путешественников. Это привело к зарождению целой индустрии темного туризма (dark tourism). Исследователь Ара Чалым разбирается, как появился этот феномен и зачем люди выбирают для отдыха места катастроф.
В 2017 году в лондонском районе Северный Кенсингтон на улицах вдруг появились постеры со следующей подписью: «Гренфелл — трагедия, а не туристическая достопримечательность». 14 июня в 24-этажном здании Grenfell Tower случился пожар, 71 человек погиб, в основном выходцы из Африки и с Ближнего Востока. Еще не все пропавшие без вести были найдены, как у обугленной высотки стали собираться любопытствующие, чтобы сделать фото, в том числе селфи. А всего через пару недель автобусы с китайскими туристами специально стали подъезжать поближе к Grenfell Tower, чтобы иностранцы могли снять бывший жилой дом на камеру с удачного ракурса.
Это один из ярких примеров темного туризма. Обычно выделяют следующие подвиды: туризм катастроф, туризм захоронений и кладбищ, туризм геноцида и преступлений, мистический туризм и туризм по заброшенным местам. Хотя сам термин «темный туризм» начали употреблять только в 1996 году, практика не нова — человека всегда интересовали ужасы, напоминающие о смерти. Так собирались толпы на публичных казнях, а представители среднего и высшего класса в XIX веке специально путешествовали в погребенный под пеплом Помпеи или в еще не остывший после сражения Ватерлоо. Циничность местных жителей и многочисленных английских туристов характеризует последний пример – в качестве сувенира из поездки они привозили пули, сабли, пистолеты и вырванные зубы солдат, погибших в битве при Ватерлоо.
Современные любители темного туризма предпочитают заказывать экскурсии в тюрьму Алькатрас в Калифорнии или поездку с гидом на полный день в Чернобыльскую зону. Другие популярные направления — Национальный мемориал одиннадцатого сентября в Нью-Йорке, государственный музей Аушвиц-Биркенау в Освенциме, мемориал геноцида в Руанде, АЭС «Фукусима» в Японии.
Мемориалы и музеи на местах трагедии создают в первую очередь для увековечивания памяти, и в этом плане у темного туризма есть образовательный потенциал. Напоминания о катастрофах наталкивают посетителей на размышления не только о прошлом, но и о настоящем. Многим такое столкновение со смертью дает шанс посмотреть на свою жизнь по-новому. Законсервированные зоны открывают пространство, где человек может не только окунуться в определенную историческую эпоху, но и «в безопасности» взглянуть в лицо собственной смертности.
Однако желание расширить кругозор мотивирует путешественников в меньшей степени. Индустрия темного туризма получила свою популярность из-за экзотики: пощекотать нервы, сбежать от рутины. И в погоне за новыми впечатлениями люди скупают билеты в места катастроф. Так происходит коммерциализация трагедии.
Но этично ли это? Сколько времени после катастрофы должно пройти? Авария на Чернобыльской атомной электростанции произошла больше 35 лет назад, но для местных жителей это не изолированное событие, закупоренное в прошлом, а травма, продолжающая причинять боль. Для большинства приезжих тур по зоне — способ получить новые будоражащие впечатления. Снимки, сделанные в подобных заброшенных местах, иногда называют «порнографией руин». В них действительно чувствуется вуайеризм, они драматизируют разрушенную среду, но игнорируют пострадавших.
«Туристы приезжают просто из любопытства, они ничего не потеряли, они не прошли через ту же боль, через которую прошли мы, — говорит одна из жительниц Киевской области. — Когда я приезжаю в свой родной город, у меня ноет сердце, мне так больно от того, что произошло с моим городом. Но туристы никогда не поймут боль людей зоны, они никогда не поймут то, через что мы прошли».
Другой известный пример противоречивого поведения в местах памяти — множество селфи на фоне берлинского мемориала жертвам холокоста. В 2022 году в соцсетях разошелся пост с фотографиями девушек и молодых людей из дейтинг-приложения Tinder, посчитавших мемориальные плиты удачным задним планом для снимка. Возможно, дело в абстрактности мемориального комплекса, поэтому посетители не всегда понимают значение, которое несет группа монументов. Израильский художник Шахак Шапира использовал в своем проекте «Йолокост» самые абсурдные фотографии туристов у памятника. Плиты на фоне он заменил фотосвидетельствами трагедии Второй мировой войны.
Шапир так прокомментировал работу: «Ежедневно мемориал погибшим евреям в Берлине посещает около 10 тысяч человек. Многие из них делают глупые фотографии, на которых они катаются на скейте по мемориалу и разгоняются на велосипеде в проходах. Но смысл этого мемориала в совершенно другом. Это, по сути, могилы тех шести миллионов убитых, замученных, похороненных в общих могилах или сожженных в концлагерях людей».
С похожей проблемой столкнулся и музей Аушвиц-Биркенау в Освенциме: туристы облюбовали для позирования рельсы, ведущие в бывший лагерь. В 2019 году на официальном аккаунте мемориала в X (бывшем «Твиттере») администрация разместила пост-напоминание, что в месте, где погибло больше миллиона человек, неуместно подобное поведение.
Но немецкий профессор Гюнтер Морш, бывший руководитель мемориала и музея в Заксенхаузене, считает иначе: «Селфи — часть современной культуры, способ виртуализации мира. В виртуальном мире люди пытаются интегрировать образ аутентичного места в собственный образ, и это на самом деле хорошо».
Бурные дискуссии вызывает посещение иностранцами похорон тораджей на индонезийском острове Сулавеси. Погребальные обряды народа уникальны. Тело покойного бальзамируют и оставляют дома, пока семья собирает ресурсы для проведения достойных похорон. Когда все подготовлено, начинается многодневный сложный ритуал, включающий закалывание буйволов, по традиции их должно быть не меньше 24 голов. На 11-й день тораджи помещают усопшего в склеп. Рядом обычно ставится статуя тау-тау — копия покойного, но в последнее время воры перепродают статуэтки туристам, поэтому семьи хранят тау-тау дома. Каждые три года тораджи «воссоединяются» с предками на фестивале Ма’нене. Тела эксгумируют, моют, наряжают, обрабатывают от насекомых и проводят повторное захоронение, но уже без жертвоприношений и церемоний.
Местные привыкли к туристам с камерами, штативами и GoPro, поэтому часто сами зовут приезжих на церемонии погребения. Чем больше людей на похоронах, тем выше, значит, был статус покойного. Некоторые исследователи отмечают музеефикации живой культуры под влиянием этнического туризма — ритуалы становятся более театрализованными, чтобы впечатлить иностранцев. Но, с другой стороны, во многих ритуалах есть перформативные элементы, поэтому внешнее влияние не всегда выступает единственным объяснением театральности.
Для тораджей, христианского маргинализованного меньшинства, туристы стали путем к финансовой и социальной поддержке. Индонезийские власти в 1970-х годах увидели в Сулавеси туристический потенциал и начали постепенно развивать регион. Это обернулось феноменальным успехом. Остров получил дополнительное финансирование и внимание научного сообщества, работ, посвященных жизни тораджей, стало намного больше. С другой стороны, ритуалы стали действительно подстраивать под запросы туристов. К большому скандалу привел случай, когда семье покойного тораджи пришлось начать церемонию погребения позже, чем принято, потому что иностранные ВИП-гости опаздывали.
Говоря о темном туризме, нельзя не упомянуть военные туры. В 2024 году доходы Украины от туризма вернулись к показателям 2021 года. Сейчас несколько украинских туристических фирм организуют экскурсии для иностранцев, маршруты проходят через Киев, Бучу, Ирпень, Бородянку и другие населенные пункты. В основном туры за 150–250 евро покупают мужчины из США, Канады, Австралии, Японии и стран Европы.
