Чтобы почувствовать себя за городом, совсем не обязательно уезжать из Вены. Под окнами домов, выходящих в парк дворцового отеля «Альтманнсдорф», гуляют косули, на территории больницы Франца Иосифа огромные хомяки бегают между корпусов, а на Старом Дунае бобры грызут столетние деревья и мешают дачникам жить. Но жители Вены все равно то и дело снимаются с места и едут по окрестностям, как делали их предки сто и сто пятьдесят лет назад. Их можно понять: с одной стороны — отроги Альп, с другой — пойма Дуная и национальный парк «Лобау», окраинные районы переходят в виноградники, а словацкая столица так близко, что доехать туда на автобусе быстрее, чем пересечь всю Вену из конца в конец. Бывший охотничий замок Майерлинг, где единственный наследник императора Франца Иосифа кронпринц Рудольф покончил жизнь самоубийством, горное плато массива Ракс (там любил гулять Зигмунд Фрейд), барочный монастырь в Мельке или птичий рай на степном, мелком и болотистом Нойзидлер-зе — вокруг Вены можно путешествовать годами, а чтобы увидеть все интересное в пригородах, нужно здесь жить. Вместе с писательницей и переводчицей Дарьей Вильке мы проедем по четырем культовым для жителей Вены местам — от улицы винных погребов на окраине города до дворца Лаксенбург в Нижней Австрии.
Иногда кажется, что «Вена» и «вино» — синонимы, недаром до XVI века доходы города наполовину зависели от виноградарства. Винные маршруты оплетают столицу Австрии, словно лоза древнюю шпалеру, дороги, по которым ездят на виноградники, тянутся бесконечными нитями от Нусдорфа на окраине города до границ Словакии, Венгрии и Италии, от местечка Гумпольдскирхен до бывшего римского поселения Карнунт, от монастыря Клостернойбург до излучины Дуная в долине Вахау.
Там, где Вена сливается с Нижней Австрией, насколько хватает глаз раскинулись виноградники. Человека, решившего посетить венские хойригеры (ресторанчики-погребки, где разливают вино собственных винодельческих хозяйств), тут же ловит в свои сети популярный среди туристов Гринцинг — двухэтажный древний венский район на северных окраинах. Иногда кажется, что приезжающие в Вену и не знают, что есть что-то еще, кроме этого бывшего пригорода, который давно стал декорацией для туристов. Что все настоящее не здесь. Что куда бы ты ни поехал, при выезде из города обязательно будут холмы, засаженные вельшрислингом или цвайгельтом, и одноэтажные кварталы, где во дворах стоят грубо сколоченные столы, а в подвалах прячутся огромные винные бочки. Как, например, в Штаммерсдорфе (Stammersdorf).
Штаммерсдорф, Нойштифт-ам-Вальде, Штреберсдорф, Зиверинг, Мауэр — неизвестные туристам и любимые венцами районы на окраинах города, где можно выпить вина. Редкий турист и не каждый венец доберется до Штаммерсдорфа. Без машины ехать сюда муторно (до конечной линии метро U6 «Флоридсдорф», потом очень долго на трамвае). А на машине кто сюда поедет? Как же тогда перепробовать все, что предлагает винная карта хойригеров?
Штаммерсдорф расположен на самой границе Вены и Нижней Австрии. Городские усадьбы, виллы начала XX века, каштаны, не изуродованные ржавчиной, как повсюду в городе, старинная церковь — город тут кажется незнакомым. Огромные деревянные ворота, над которыми висят пучки сосновых веток, — знак, что тут разливают молодое вино, а за воротами убегают вдаль поля. Под тенистыми старыми черешнями стоят простые деревянные скамьи, в сломанных бочках буйствуют заросли душистого табака. Зефирные фасады можно рассматривать часами. Они все разные, и кажется, что когда-то тут соревновались, у кого фасад будет лучше. Почта тоже совсем не из нашего времени: на окнах желтые занавески и цветы, а на табличке вместо «Постамт» значится «Простамт» («Прост!» — желают тут, чокаясь).
На черных досках-штендерах — список блюд дня: и свиная нога в сметане, и кнедли с персиками, и свиные ребрышки на гриле, и жаркое. Это венская классика, деликатесы по старинным рецептам, потому что к вину полагается домашняя кухня, персики с деревьев, растущих прямо на винограднике, и штрудели, испеченные так, как пекли еще бабушки и прабабушки нынешних венцев.
Мощеные переулки карабкаются на холмы, справа и слева — погреба с почерневшими от времени дубовыми дверями, каменные ступени за ними ведут вниз. На некоторых дверях можно прочесть даты: «1791 год». Виноградные лозы хватают тебя за ноги, над головой нависает созревший черный виноград, меж домами видны бесконечные, до горизонта, виноградники. Это Келлерштрасе (Kellerstraße), одна из улиц винных погребов, особенность Штаммерсдорфа.
Таких улиц тут несколько. Сюда ходят ценители венских сортов и красивых видов, например в хойригер «У Кристл» (Zur Christl). Здесь, как и в других хойригерах на улице винных погребов, вместо крыши — просторная веранда с видом на город прямо над виноградниками. На веранде, заставленной столиками, зонтиками и старыми винными бочками, и пьют вино. Ты поднимаешься по винтовой лестнице, и дыхание перехватывает, настолько хороша и необычна Вена там, вдали. И так странно видеть ее со стороны и угадывать: вот это телевизионная башня, вот тут причудливая труба мусороперерабатывающего завода, спроектированного Хундертвассером, а вот тут должен быть центр.
В список обязательных венских маршрутов на полдня-день входят прогулки по лесам и виноградникам вокруг Каленберга и Леопольдсберга, небольших гор на севере Вены. Каленберг до XVII века из-за бесчисленных стад кабанов в здешних лесах назывался Свиной горой, а Леопольдсберг — Каленбергом, Лысой горой. На Лысой горе, над дунайским обрывом, с раннего Средневековья стояла крепость, которую сожгли по приказу Габсбургов во время войны с турками в 1529 году, чтобы те не смогли использовать ее как форпост. И здесь же Битвой при Каленберге, то есть сегодняшнем Леопольдсберге, закончилась вторая осада Вены в 1683 году.
Сейчас на Леопольдсберге расположены одноименный замок и церковь Святого Леопольда, которую бесконечно перестраивали, разрушали и восстанавливали, а с того Каленберга, что с кабанами, открывается один из лучших видов на Вену и излучину Дуная. Если же дойти до башни Стефании (Stefaniewarte) и подняться на крышу, то можно увидеть соседнюю Венгрию и альпийскую вершину-двухтысячник Шнеберг (Schneeberg). Жена кронпринца Рудольфа бельгийская принцесса Стефания подарила эту башню вéнцам в 1880-х годах. Башня не случайно кажется похожей на декорацию: ее спроектировали театральные архитекторы Герман Гельмер и Фердинанд Фельнер, построившие чуть ли не половину Вены конца XIX века и несколько десятков зданий искусства по всей Европе: Оперу в Цюрихе, венский Народный театр и Концертхаус, театры в Венгрии, Чехии, Румынии и Хорватии и Одесский театр оперы и балета.
В Вене иногда кажется, что Бетховен повсюду, что нет такого района и квартала, где он не успел бы пожить. Но одной Веной, конечно, дело не ограничивалось. Бетховен снимал квартиры и в тогдашних пригородах вроде Дёблинга или Хетцендорфа, и в Бадене (Baden bei Wien). Он всегда любил Баден, ездил сюда на воды и за вдохновением.
Летом 1823 года, в разгар работы над Девятой симфонией, композитор в очередной раз приехал в Баден прогуляться и в кабачке «У черного орла» случайно услышал, что поблизости сдают квартиру. Забыв заплатить, он кинулся бежать, чтобы опередить всех и успеть снять жилье. Хозяин «Черного орла» вызвал полицию, Бетховена по горячим следам задержали и привезли на допрос в баденскую ратушу. Там все, конечно, прояснилось, и композитор смог спокойно остаться в городе, чтобы закончить великое произведение.
Допрос в баденской ратуше Бетховена вряд ли потряс, ведь сложности с законом в этом городе у него возникали не в первый раз. За несколько лет до случая в «Черном орле» композитор уже снимал в Бадене квартиру и как-то утром отправился на свою обычную прогулку вокруг города. Он гулял целый день, прошел 24 километра и к вечеру усталый, в пыльной одежде подошел к Венгерским воротам небольшого нижнеавстрийского городка Винер-Нойштадт. Там-то его и повязали. Местным виноделам и крестьянам этот странный тип в грязном сюртуке показался бродячим оборванцем. И самое главное и подозрительное (!) — он был без шляпы. Без шляпы приличные люди тогда не ходили.
Знаменитого на всю империю композитора потащили в участок и сдали полиции. И сколько бы Бетховен ни просил его отпустить, ни доказывал, кто он, полицейские ему не верили. Тогда он потребовал вызвать в участок органиста Антона Херцога. Херцог тут же, конечно, узнал композитора, и его отпустили. На дворе стояла ночь, и органист пригласил Бетховена переночевать в своем доме. Тот с радостью согласился. А наутро ему нанес визит бургомистр Винер-Нойштадта. Он долго извинялся перед Бетховеном и предоставил ему свою карету, чтобы добраться до Бадена.
Когда садишься в сине-белый баденский трамвай около Венской оперы, плывешь мимо полей и виноградников и въезжаешь в чуть сонный город, сложно представить, что полтора века назад это был один из самых модных курортов Австро-Венгрии. Сюда вслед за императорской семьей съезжался двор и состоятельные венцы, занимая баденские виллы и дворцы, а в домах попроще снимали жилье Ланнер, Шуберт, Легар и Вебер. Словом, город был таким, что Иоганн Штраус сделал его декорацией для своей «Летучей мыши».
Теперешний Баден, провинциально уютный и все еще импозантный, всего лишь тень того имперского курорта. Атмосферный центр с обязательной барочной чумной колонной, улочки с маленькими домами, холмистый курортный парк, засаженный южными розами, казино-дворец рядом и непременные баденские кондитерские с витринами, заставленными тортами, испеченными по рецептам, мало изменившимся со времен Бетховена и Штрауса.
В заповеднике «Лайнцер-Тиргартен» (Lainz, Lainzer Tiergarten) на самой границе Вены и Нижней Австрии город снова становится холмистым и переходит в Венский лес. Огромная территория заповедника, населенного редкими птицами и животными, — это почти небольшая страна на окраине города. Четырехсотлетние дубы помнят десятки Габсбургов и европейских правителей, гостивших в австрийской столице: много веков подряд здесь были императорские охотничьи угодья. Австрийские монархи охотились на оленей, косуль, муфлонов, фазанов и тетеревов. Но главные обитатели «Лайнцер-Тиргартена» много веков подряд — дикие кабаны, умные, хитрые и осторожные, охота на которых всегда была опасным и захватывающим приключением.
Кабаны населяют заповедник и сегодня, только теперь на них не охотятся. Последняя императорская охота состоялась в «Лайнцер-Тиргартене» в 1908 году, а самая знаменитая — в октябре 1814 года по случаю Венского конгресса. Тогда сюда съехались со всей Европы тысячи слуг, сотни аристократов и все европейские монархи. Хотя, конечно, в тот год парк был не в лучшей форме: его только что разорили наполеоновские войска, серьезно сократив поголовье дичи.
С позднего Средневековья и до XVII века земли нынешнего «Лайнцер-Тиргартена» переходили из рук в руки, ими владели то австрийские дворяне, то монастыри. И по топографии заповедника можно изучать его историю: луга, принадлежавшие монастырю Святой Доротеи, называются Dorotheerwiese; лес Святого Иакова (Jakoberwald) — воспоминания о временах, когда этими лесами владел женский монастырь Святого Иакова, находившийся рядом с венским Штубентором; Лес иоаннитов (Johannserwald), лес Немецкого ордена (Deutschordenswald), Луга шотландского монастыря (Schottenwiese), лес Монастыря Святого Лаврентия (Laurenzerwald).
Заповедник обнесен каменной стеной, построенной на деньги барочного императора Иосифа II, войти внутрь можно через одни из шести ворот, которые на ночь закрывают. Если приехать к воротам Lainzer Tor и пойти по холмам и сквозь лес наверх, дорога приведет к лесной смотровой площадке Wienerblick. Отсюда на город можно смотреть часами.
Гулять в «Лайнцер-Тиргартене» красиво и чуть опасно: пешеходные дорожки и прогулочные маршруты проходят там, где живут дикие кабаны, которые выходят прямо к гуляющим. Но зато можно ощутить, что чувствовали посетители парка в прошлом, когда он еще был императорским и закрытым для широкой публики. Например, императрица Елизавета Баварская весной и летом часами гуляла здесь и купалась в пруду. Она ужасно боялась кабанов и всегда носила с собой деревянную трещотку, чтобы их отпугивать.
Елизавета жила в «Лайнцер-Тиргартене» по нескольку недель в году. Чтобы удержать жену, ненавидевшую императорский двор и годами пропадавшую то на Корфу, то в Англии, то где-нибудь еще, в Вене, Франц Иосиф построил ей здесь роскошную виллу «Гермес». Это был очень дорогой подарок: современная ванная с горячей и холодной водой, интерьеры, над которыми работали мастера живописи Ханс Макарт, Франц фон Мач и Густав Климт, в саду — статуя Гермеса, охраняющего покой владельцев. Блеск и роскошь.
Собственно, все это великолепие, созданное по проекту архитектора Карла фон Хазенауэра, строившего одновременно виллу для Елизаветы и помпезную Рингштрассе в Вене, император позволить себе не мог. Он обязан был оплачивать подарки жене из собственного кармана и такими деньгами не располагал. По законам Австро-Венгрии у государства и монархов был раздельный бюджет и пользоваться имперскими финансами в личных целях кайзеру запрещалось. Но, судя по накладным на строительные материалы и нарядам на поставки, император нарушил закон и спустил на подарок жене государственные деньги, которые предназначались для строительства Рингштрассе.
Елизавета усилия мужа не оценила, интерьеры виллы ей не понравились. И вместо того, чтобы ночевать на огромной барочной кровати в построенной для нее спальне, расписанной сюжетами из ее любимой шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь», она просто бросала на пол около окна матрац и спала на нем. Говорила, что так лучше видно звездное небо над «Лайнцем».
Как мог бы выглядеть «Леголенд» в начале XIX века? Наверное, как Франценсбург — «игрушечный» рыцарский замок императора Франца I на территории дворца Лаксенбург (Laxenburg). Летняя резиденция Габсбургов, окруженная огромным ландшафтным парком, расположена на пути к горному массиву Земмеринг (Semmering) и совсем близко от Вены (если въедливо подсчитать, то всего 25 километров от собора Святого Стефана).
Уютные лесные тропы, изящные садовые беседки и павильоны, каналы, ручьи и пруды, причудливые мосты и каменные сфинксы, древние дубы и гигантские платаны… Лаксенбург — это тот самый случай, когда дворцовый парк притягательнее дворцовых построек. Сюда едут гулять и устраивать пикники, фотографироваться и праздновать свадьбы.
Начиная со Средневековья Лаксенбург был королевским охотничьим замком. Мария Терезия превратила охотничьи угодья в барочный парк. А расцвет Лаксенбурга пришелся на правление императора Франца I в конце XVIII — самом начале XIX века. Империю сотрясали кризисы: наполеоновские войны, распад Священной Римской империи германской нации, образование новой, Австрийской, империи, — а кайзер Франц, увлеченный ботаникой, уезжал из Вены в Лаксенбург, чтобы жить тут так, словно никаких потрясений и не было.
Франц I расширил и перестроил дворцовый парк в английском стиле и подошел к делу серьезно: его садовник Франц Раух 15 лет провел в Англии и во Франции, изучая парковые и садовые комплексы. Император выкопал огромный пруд, насыпал искусственный остров и принялся строить на острове «игрушечный» рыцарский замок. Игра и политический жест одновременно, похожий на иллюстрацию к детской сказке Франценсбург должен был демонстрировать древность и силу рода Габсбургов и их легитимность в роли австрийских императоров.
За образец взяли английский Строберри-Хилл, а стройматериалы привозили со всей империи. Франценсбург сложен из фрагментов австрийских монастырей, дворцов, часовен и замков, словно это кубики лего. Внутренняя отделка тоже фрагменты: кессонный потолок в первом зале приемов взяли из замка Грелленштейн в Нижней Австрии, кожаную обивку — в монастыре Клостернойбург около Вены, картины в столовой когда-то украшали алтарь верхнеавстрийского монастыря Вилеринг. Артефакты Средневековья и Ренессанса император Франц получил в дар от подданных дворян: кто-то был рад сделать подарок своему монарху, а некоторых, например князя Меттерниха или кардинала Мигацци, чуть-чуть заставили быть дружелюбными и вложиться во Франценсбург.
В замке-игрушке, попасть в который можно, переплыв пруд на пароме, почти все игрушечное и почти все как настоящее: тронный и оружейный залы, комната хозяйки замка и сокровищница, арена для рыцарских состязаний и даже склеп и темница. Так в XIX веке представляли себе жизнь средневековых рыцарей.
Во Франценсбурге император Франц никогда не жил, он все время останавливался в барочном дворце Блауэр Хоф, построенном в Лаксенбурге Марией Терезией и сохранившимся до наших времен. Рыцарский замок императора был местом развлечений и игр, местом, куда он мог сбежать от неприглядной действительности, дорогой игрушкой, которую он фанатично любил. И когда Австрию вот-вот должны были разграбить наполеоновские войска, а Бонапарт устроил штаб-квартиру в Шёнбрунне, императора Франца интересовала только судьба его карманного рая в 25 километрах от города. «Ну хотя бы Лаксенбург Вы мне оставите?» — вот и все, что он хотел знать.