Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
В 2020 году Европарламент получил запрос от Верховного суда Испании с требованием снять иммунитет с трех евродепутатов: Карлеса Пучдемо́на, Антони Комина и Клары Понсати из партии Junts per Catalunya («Вместе за Каталонию»). Запрос был удовлетворен. 5 июля 2023 года Генеральный суд Евросоюза подтвердил решение Европарламента. Причиной для снятия иммунитета стали не коррупция и не злоупотребление полномочиями — евродепутаты организовали референдум о независимости Каталонии, который состоялся осенью 2017 года и был признан испанскими центральными властями незаконным. Тогда при явке в 42 % 90 % проголосовавших выступили за отделение автономного сообщества Каталония от Испании. Карлес Пучдемон, занимавший в то время должность главы правительства региона, провозгласил независимость.
Правительство Испании, в которой у власти находилась консервативная Народная партия, жестко подавило попытки провозгласить независимость, федеральная (не муниципальная и не региональная) полиция атаковала сторонников отделения прямо на участках для голосования. Впоследствии Пучдемона в числе девяти наиболее заметных каталонских политиков приговорили к тюремному заключению за «нецелевое использование государственных средств» на организацию референдума. Силовое подавление референдума вызвало массовые протесты по всему региону. В результате столкновений с полицией пострадали почти 900 протестующих и 33 сотрудника органов. К протестам присоединились и целые отрасли, главные профсоюзы региона ушли на забастовку.
После подавления протестов обстановка в Каталонии стабилизировалась. Сейчас у власти здесь находится Партия левых республиканцев. Она тоже поддерживает независимость, но выступает за переговоры с Мадридом.
Всеобщие досрочные выборы прошли в Испании 23 июля 2023 года, однако в результате ни одна из главных партий не заручилась поддержкой достаточного количества избирателей, чтобы сформировать правительство. Консервативная Народная партия даже вместе с ультраправой Vox не набирает необходимого большинства в парламенте для создания правящей коалиции. Шансы остаются у левой коалиции: Социалистической рабочей партии действующего премьер-министра Педро Санчеса и леворадикальной партии Sumar под руководством министерки труда Йоланды Диас. Но для этого им придется договариваться с каталонскими сепаратистами, голосов которых не хватает для формирования большинства.
По иронии судьбы именно от партии Пучдемона, который уже шесть лет находится в изгнании, зависит создание нового правительства.
Кажется, это подходящий момент, чтобы еще раз посмотреть, какие сепаратистские движения существуют в Испании, откуда они взялись и что собой представляют. Борцы за независимость Каталонии и Страны Басков — самые известные, но это не все. Кроме них, в стране действуют регионалистские движения, которые не всегда выступают за отделение от Испании, но подчеркивают свою культурную инаковость и требуют большей автономии. Прежде всего, это распространено в Валенсийском автономном сообществе и Галисии.
Существование сепаратизмов и регионализмов в Испании XXI века может показаться абсурдным. Страна видится типичным европейским одноязычным национальным государством, которое произвело еще пару десятков культур в колонизированных странах. Но на самом деле Испания как раз по-европейски типична своим пестрым этническим и культурным составом.
Как и другие современные государства региона, Испания сложилась из соцветия протогосударственных образований, наложившихся на не менее разнообразную этническую и культурную палитру. Из-за экономической и политической отсталости в XIX веке процесс культурной унификации, через который прошли все континентальные национальные государства, в Испании начался с большим запозданием. Он выпал на период авторитарного режима генерала Франсиско Франко, установившийся в Испании после завершения гражданской войны 1936–1939 годов, в результате которой правые и консервативные силы победили в противостоянии с разрозненными лево-демократическими группировками.
Режим Франко перешел к агрессивному насаждению общей кастильской культуры. Было запрещено разговаривать на каталонском языке в общественных местах, и, разумеется, ему не учили в школах. «Не гавкай, говори на языке империи!», «Говори правильно. Будь патриотом — не будь варваром» — вот лишь некоторые из лозунгов, которые использовал в пропагандистских кампаниях франкистский режим.
Такая жесткая политика стала возможной благодаря двум важным условиям. Во-первых, в основе режима Франко лежала идея о единой и неделимой испанской нации. Эта идентичность в значительной степени основывалась на истории Испанской империи и католичестве. Во-вторых, из такой сильно унифицированной национальной идентичности проистекало и политическое устройство франкистского государства — оно было сверхцентрализованным и унитарным.
Политика насильственной гомогенизации была обречена на провал. После смерти Франко и демократического транзита новое испанское государство выбрало ровно противоположный подход и к построению национальной идентичности, и к территориальному устройству. Теперь испанская нация рассматривается на уровне конституции (статья 2) как совокупность национальностей и регионов, автономия которых гарантируется. Именно такие автономные сообщества (Comunidades Autonomas) с широкими внутренними полномочиями стали основой нового государственного устройства. Сейчас Испанию принято называть государством автономий.
Сообщества получили не только возможность формировать собственные органы исполнительной и судебной власти, но и закрепленное в третьей статье конституции право на собственные официальные языки наряду с кастильским испанским. Новая модель дала толчок развитию региональных культур и языков, региональные национальные идентичности теперь закреплены в Статутах об автономии (см. примеры Валенсии и Каталонии), а региональные языки стали преподаваться в школах. Это же стало фактором укрепления регионалистских и сепаратистских движений.
Исторически в Каталонии сформировалась наиболее сильная региональная и даже национальная идентичность. Для этого, помимо собственного языка и простирающейся далеко за административные границы региона культуры, был целый ряд причин.
Во-первых, Каталония — это единственная часть современной Испании с опытом собственной государственности уже в период модерна. Попытки построить государство были отмечены в 1873, 1931 и 1934 годах. Каждая из них приходилась на период слабого центрального правительства в Мадриде, чем пользовались каталонцы для провозглашения собственной республики.
Во-вторых, часто выделяют фактор неравномерного экономического развития Испании. В XIX веке именно в Каталонии, в отличие от всей остальной страны, бурно шла промышленная революция и индустриализация. Регион в то время стал четвертым в мире производителем хлопковой продукции после Англии, США и Франции. Именно в этой исторической области была проложена первая железная дорога в стране. «Каталония стала испанской фабрикой», — отмечают исследователи.
Экономическое развитие Каталонии привело к формированию образованного городского среднего класса, который и стал носителем национальной идентичности. Неравномерность экономического развития заметна и сейчас и является одним из аргументов сторонников независимости: Барселона исторически отдает Мадриду больше, чем получает от него.
Еще одно сепаратистское направление в Испании — это движение за независимость Страны Басков. В отличие от каталонцев, баски не принадлежат к семье латиноязычных средиземноморских культур (кастильцы, итальянцы, окситанцы, французы и так далее). Баскский язык — единственный доиндоевропейский язык в Западной Европе [распространение индоевропейских языков случилось около пяти тысяч лет назад. — Прим. авт.].
Развитие баскской национальной идентичности пришлось на период промышленной индустриализации второй половины XIX века. В отличие от каталонского, баскский национализм расцвел не благодаря, а вопреки индустриализации. На фоне бурного экономического развития в Страну Басков съезжались предприимчивые люди со всей Испании, что сразу стало угрозой для культурной и языковой самобытности.
Протест привел к более радикальной «антииспанскости» и однозначным требованиям независимости. Баскская культура и язык были куда дальше от кастильской, чем каталонская, что делало эти противоречия еще более явными. Резкое развитие собственной идентичности, основанной прежде всего на неприятии чуждой культуры и языка, позволило исследователю баскского национализма Лудгеру Меесу назвать его «сильной периферией слабого государства».
В отличие от Каталонии, у Страны Басков нет опыта собственной государственности в эпоху модерна, но есть насильственное сопротивление. На протяжении второй половины XX века на территории и испанской, и французской части Басконии действовала группировка ЭТА (ETA, Euskadi Ta Askatasuna, сокращение от «Баскская родина и свобода»). Причудливым образом совмещая левый радикализм и национализм, эта группировка занималась саботажем и политическими убийствами.
Баски — один из самых больших разделенных народов в Европе. На территории Испании проживают порядка 2,2 миллиона басков, еще около 150 тысяч человек живут в южной части Франции.
Самой громкой силовой акцией этаровцев стало убийство адмирала Луиса Карреро Бланко, т. н. «операция „Огро“» [«Чудовище». — Прим. ред.]. Карреро Бланко, в 1973 году занимавший пост руководителя правительства, был выбран в качестве цели ETA как один из организаторов франкистских репрессий против инакомыслия и видный политический деятель франкизма, как отмечали сами этаровцы.
Несмотря на почти полное прекращение боевой активности к началу 2000-х, ETA объявили о завершении военной кампании лишь в 2011 году. В 2018 году организация была полностью распущена.
Возможно, именно поэтому Страна Басков, в отличие от Каталонии, не смогла выработать устойчивых методов внутрисистемной борьбы за отделение от Испании, хотя ETA в свое время и обзавелась политическим крылом. Наиболее заметной политической инициативой по обретению независимости стал т. н. «План Ибаррече» 2002 года — по имени тогдашнего руководителя автономного сообщества Хуана Хосе Ибаррече. По его задумке, Страна Басков должна была войти в свободную ассоциацию с Испанией, сохраняя полную внутреннюю автономию и возможность в дальнейшем полностью отделиться. Одновременно предлагалось обеспечить членство Страны Басков в ЕС как самостоятельного субъекта. Это промежуточное решение было полностью отвергнуто испанским парламентом в феврале 2005 года.
Сейчас баскские националисты представлены в региональном парламенте самым широким спектром политических сил. Это и правящая Баскская националистическая партия, и оппозиционная Eh Bildu, которая выступает за независимость. А сами жители Страны Басков обладают устойчивой идентичностью: 37 % считают себя только басками или в основном басками, 43 % — и басками и испанцами и лишь 13 % — испанцами.
Что касается баскского языка, в той или иной степени им владеют около 60 % жителей сообщества, а пользуются этим языком в повседневной жизни менее четверти населения.
Чем регионализм отличается от сепаратизма
Регионализм отличается сильной культурной идентичностью, часто подкрепленной этническими и языковыми особенностями, а также стремлением к самоуправлению. В отличие от сепаратизма, регионалистские движения обычно не стремятся к политической независимости, а ограничиваются требованиями об автономии. Отличительными признаками регионализмов является соседство на равных разных идентичностей, региональной и общенациональной.
Галисия находится в промежуточном положении. Этот регион в северо-западной части Испании, на Атлантическом побережье, обладает всеми необходимыми атрибутами для развития устойчивой идентичности, имеющей все шансы перерасти в национализм и сепаратизм, как в Каталонии и Стране Басков. Это и периферийность региона, и наличие собственного языка (галисийский похож и на испанский, и на португальский) и собственной культуры.
Но в Галисии не случилось заметной политизации региональной идентичности, что могло бы привести к формированию сепаратистского движения. Хотя языковое и культурное возрождение региона проходило одновременно с Каталонией и Страной Басков в конце XIX века, оно не сопровождалось индустриализацией и формированием необходимой для развития национализма социальной базы — городского индустриального общества с тесными горизонтальными связями.
Галисия оставалась преимущественно аграрным регионом, и если Каталония и Страна Басков столкнулись с притоком мигрантов из других регионов Испании, то Галисия переживала отток населения в промышленно развитые части страны. Это привело к причудливому разделению: региональная идентичность укреплялась, но не находила себя в политическом измерении.
В регионе доминирует двойная идентичность. По данным на май 2023 года, около 52 % жителей Галисии ощущают себя в равной мере галисийцами и испанцами, что соответствует среднему общеиспанскому уровню. Около 35 % считают себя либо исключительно галисийцами, либо в большей степени галисийцами, чем испанцами. Наконец, только около 9 % считают себя испанцами или преимущественно испанцами.
Кроме того, на крепких позициях находится и галисийский язык. По данным на 2022 год, 52 % разговаривают либо только на нем, либо в большей степени на нем, чем на кастильском. 93 % понимают его.
С другой стороны, в политическом пространстве Галисии доминируют основные общеиспанские партии. Правящая партия в регионе — консервативная Народная партия, а Националистический галисийский блок контролирует лишь 19 мест из 75 в региональном парламенте.
Поэтому Галисия имеет и сильную национальную идентичность, и остается неотъемлемой частью Испании, что не противоречит современной концепции испанского государства как «нации национальностей».
Похожим образом, хотя еще более запутанно, обстоит дело в Валенсийском автономном сообществе. Исторически Валенсия является частью Большой Каталонии (Països Catalans) — обширной территории средиземноморского побережья, населенной каталоноязычным населением с близкими культурами. Поэтому в сложном букете самоидентификации валенсийцев переплелись региональная валенсийская идентичность, каталонская идентичность — тоже региональная, но не на уровне автономного сообщества, а вокруг исторической и культурной общности и близкого языка — и национальная испанская идентичность.
Как и в предыдущих случаях, период активного развития региональной идентичности пришелся на рубеж XIX–XX веков на фоне формирования гомогенных городских сообществ. При этом из-за культурной и языковой близости это развитие предсказуемо конфликтовало с одновременно развивающимся и более успешным каталонским национализмом.
Этот конфликт продолжается до сих пор. Не утихают споры и научные дискуссии о том, является ли валенсийским язык самостоятельным или лишь диалектом каталонского — они, правда, очень похожи. Валенсийцы ревностно относятся и к попыткам каталонцев распространить общую идентичность на Валенсийское сообщество. «Мы валенсийцы и испанцы, а не часть Большой Каталонии!» — писали в 2017 году на плакатах во время демонстрации против каталонского национализма, пока продолжался конфликт вокруг референдума о независимости Каталонии.
Las Fallas
Наиболее известной культурной особенностью Валенсии можно назвать местный праздник Las Fallas — сожжение ритуальных фигур из дерева и папье-маше. Эта традиция в честь прихода весны, вероятно, восходит к общим дохристианским ритуалам индоевропейских народов (например, Масленица). Las Fallas зародился в позднем Средневековье в валенсийской гильдии плотников. В День святого Иосифа (19 марта) они сжигали доски, которые использовали зимой для светильников.
Возможно, именно поэтому валенсийская идентичность, в отличие от галисийской, сильно смещена в сторону испанской, но доминирует по-прежнему двойная. Так, 57 % жителей Валенсийского сообщества считают себя и валенсийцами и испанцами, около 27 % — только испанцами или в большей степени испанцами и лишь 13 % — больше валенсийцами или только валенсийцами.
Что касается валенсийского языка, как он официально называется, то, по данным на 2021 год, около 77 % жителей региона понимали его хорошо или очень хорошо, а около 50 % хорошо или очень хорошо на нем разговаривали. Как ни странно, валенсийский язык наиболее распространен в центральной и северной частях региона, ближе к Каталонии. В повседневной жизни он пользуется популярностью не более чем у четверти жителей сообщества.
Политические силы в Валенсии — общеиспанские Народная партия и социал-демократы. Регионалистская «Коалиция компромисс» на последних выборах, весной 2023 года, получила всего 15 мандатов из 99.
В той или иной мере регионалистские движения также имеют распространение в Андалусии, Наварре, на Канарских и Балеарских островах, но пользуются куда меньшей популярностью. Тем не менее сильные региональные идентичности, которые иногда доходят до сепаратистских требований, лежат в основе современной испанской государственности. Поэтому, хотя об отделении сепаратистских регионов говорить пока не приходится, Испания останется государством автономий и гордых региональных движений.
