Палки в колеса: как беженцы на велосипедах становятся оружием гибридной войны

27 марта Миграционная служба Финляндии заявила, что изменила политику безопасности из-за «гибридного влияния России». Так чиновники назвали волны беженцев из ближневосточных и североафриканских стран, которые с осени 2023-го вдруг хлынули со стороны карельской границы. Возникший миграционный кризис финны восприняли как намеренную попытку России дестабилизировать ситуацию и отомстить Финляндии за вступление в НАТО — и закрыли границу, заперев сотни мигрантов между двумя государствами.

Для жителей одной страны они — оружие России, которое необходимо запретить на законодательном уровне. Для жителей другой — поехавшие за лучшей жизнью тунеядцы, на которых можно хорошо заработать. Но через что эти люди проходят прямо сейчас? Авторы Perito отправились в Карелию и поговорили с теми, кто по-прежнему надеется, что в Европу безопаснее попасть через Россию.

В середине декабря 2023 года на границе России и Финляндии морозно и снежно, по обочинам дороги сугробы в человеческий рост, а то и выше. К контрольно-пропускному пункту Вяртсиля — Ниирала на границе России и Финляндии подъезжает автобус. В нескольких метрах от погранперехода он останавливается на обочине между круглосуточным кафе и заправкой, и из него начинают выходить люди в надвинутых на лицо капюшонах и с туго набитыми рюкзаками за спиной, на глаз от 30 до 50 человек.

К микроавтобусу выстраивается очередь, и каждый человек получает в руки по велосипеду. Так 14 декабря мигранты из стран Северной Африки и Ближнего Востока готовились пересечь границу между Россией и Финляндией. В тот день финские пограничники обещали ее открыть — спустя две недели после того, как в ноябре закрыли погранпереходы из-за массовых попыток иностранцев попасть в страну и получить статус беженца. За ноябрь было больше 900 просителей. Для сравнения: в сентябре их было 13 человек, а в октябре — 32.

«Вот и представьте: финны открыли границу. Они туда как беженцы, — рассказывает корреспондентам Perito Галина, жительница поселка Вяртсиля. — Пешком туда нельзя. Наши местные алкаши наварились: нашли какие-то старые велики и им эти велики спихнули. По 300, по 500 евро. Ну, те и взяли. И на этих велосипедах туда. Кого-то пропустили, 10 человек всего, остальных не пускают. И они застряли, получается, между Россией и Финляндией. Наши не пускают обратно, потому что у них нет документа, чтоб впустить их обратно. Короче, там такой дурдом».

В этот день, 14 декабря, на российско-финской границе было открыто всего два погранперехода: Ваалимаа — Торфяновка и Ниирала — Вяртсиля. У последнего как раз и разыгралась сцена с автобусами и велосипедами. Финские репортеры писали, что уже за пару часов работы этих пунктов на них прибыли 35 человек, а всего за день границу пересекли и запросили убежище больше 230 мигрантов. К вечеру Кабинет министров Финляндии спешно собрался, чтобы обсудить полное закрытие восточной границы.

После вступления Финляндии в НАТО в апреле 2023 года Россия заявила, что отреагирует на это и последствия обязательно будут. Случились они сначала в октябре, когда, по решению российского МИДа, в Петербурге закрыли генконсульство Финляндии, а потом Россия разорвала и договор о приграничном сотрудничестве с соседом, который действовал с 2012 года.

В конце осени в Финляндию через пропускные пункты Ленинградской области и Республики Карелия хлынул поток мигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки, увеличившись с сентября по ноябрь в 70 раз.

Финское правительство отреагировало на это запретом пересекать границу с Россией на велосипедах, но люди пошли через погранпосты пешком. 17 ноября на карельском КПП «Вяртсиля» (с финской стороны — «Ниирала») произошло столкновение между финскими пограничниками и группой из трех десятков человек. Людей остановили на посту, один из группы попытался прорваться бегом, пограничники применили газ. Этот и аналогичные инциденты привели к тому, что 30 ноября Финляндия полностью закрыла границу с Россией до выяснения всех обстоятельств. Потом на два дня открыла в декабре и снова закрыла погранпереходы до середины января.

В начале 2024 года массовые попытки нелегально пересечь границу продолжились. Уже 10 января житель приграничной с Россией финской общины (муниципалитета) Париккала сообщил, что к нему домой постучались беженцы с Ближнего Востока и обратились за помощью. На следующий день на приграничной территории обнаружили еще группу: 11 граждан Ирана, перешедших границу через лес. Опросив задержанных, замкомандующего пограничной службы Финляндии Хейкки Ахтиайнен заявил, что в России был человек, который помогал им нелегально пересечь границу.

С ноября 2023 года правительство Финляндии настаивает на том, что Россия искусственно создает миграционный кризис на границе. Европейские политики называют такие действия weaponization of migrants — намеренным использованием потоков беженцев в международной политике и часто упрекают в этом правительства других стран. Во время гражданской войны в Ливии в 2011 году Муаммар Каддафи за поддержку повстанцев угрожал странам Евросоюза мигрантами из Северной Африки. В 2020-м президент Турции Реджеп Эрдоган открыл границу с Грецией и объявил, что больше не будет мешать наплывам беженцев в Европу. В 2021-м власти Германии обвинили Беларусь в создании кризиса беженцев на границе с Польшей в качестве мести за санкции ЕС. И это далеко не все подобные случаи. Для Финляндии превращение мигрантов в оружие выглядит закономерной частью гибридной войны, которую Россия, по аналогичному опыту 2015 и 2021 года, физически более чем способна организовать.

В часе езды от карельского города Сортавалы и в десяти минутах ходьбы от Финляндии на реке стоит поселок Вяртсиля, в котором живет чуть больше двух тысяч человек. У Вяртсиля судьба многих приграничных поселений. Столетиями он переходил из рук в руки: принадлежал и Новгородской республике, и Швеции, и Российской империи, и Финляндии. В 1940 году, сильно пострадав в ходе Зимней войны, вошел в состав Карело-Финской ССР.

Мы приезжаем в поселок за пару дней до 11 февраля — именно тогда правительство Финляндии обещает снова открыть границу. На месте быстро выясняется, что ажиотаж вокруг миграционного кризиса и тысяч беженцев, которые заполонили карельские города и разбили палаточные лагеря у погранпереходов, сильно преувеличен.

Мигранты и беженцы действительно были в Санкт-Петербурге и до сих продолжают в этом городе ждать — вот только не нового открытия финляндской границы, а административного выдворения. В сложившемся между двумя странами гибридном конфликте эти люди оказались в очень уязвимом положении.

В основном поток мигрантов идет из Сирии, Ирака, Йемена, Сомали, Ирана и Афганистана, гораздо меньше — из Индии, Египта и Марокко. Цель всех этих людей — прямо на КПП запросить убежище в Финляндии (или любой другой стране, где удастся пересечь границу), чтобы впоследствии добраться до нужной им страны Евросоюза.

Люди уезжают от войн, революций и нестабильной экономики. В Сомали с 2009 года силы переходного правительства и миротворцы Африканского союза противостоят боевым группировкам исламистов. За это время в столице страны, городе Могадишо, произошло минимум шесть терактов. В самом крупном из них, в сентябре 2017 года, погибло 587 человек.

В 2014 году в Йемене хуситы, вооруженные шиитские группировки, захватили столицу государства город Сана. Президенту Йемена Абд-Раббу Мансуру Хади удалось бежать на юг страны. И оттуда после его обращения началась военная операция коалиционных сил арабских государств под руководством Саудовской Аравии. Во всех этих войнах участвуют соседние государства Ближнего Востока и Африки, страны Европы, Россия и США. Они оказывают прямую или косвенную поддержку одной из сторон конфликтов. Интервенция и поставки оружия разным группировкам не помогают завершению боевых действий.

Ахмед Хассн (мужчина представляется именем Ahmed Hassn, но, вероятно, это псевдоним: точно так же зовут известного футболиста из Египта) родился и большую часть своей жизни прожил в Сирии. Сейчас ему 32 года и он пытается попасть в Европу, чтобы найти наконец нормальную работу. Этого дня в Сирии остались ждать его жена и ребенок.

В Марокко Аднан успел поработать в нескольких ресторанах и на стройке, прежде чем однажды увидел листовку, в которой говорилось о возможности получить учебную визу в Россию. Друзья, которым самим удалось так переехать в Европу, посоветовали ему воспользоваться шансом. И в декабре он поехал. «В Марокко нет перспектив для молодых людей моего возраста. В этой стране все зависит только от денег, связей и взяточничества».

Пересечь европейскую границу сложно, но попасть в Россию гражданам стран Северной Африки и Ближнего Востока тоже нелегко. Для этого нужна действующая виза, получить которую сейчас можно только в двух случаях: в учебных или медицинских целях. Близких родственников, которые могли бы выписать приглашение, практически ни у кого нет, для рабочей визы нужны заинтересованные в этих людях местные компании, которые найти тоже довольно сложно. Так что чаще всего оформляют учебную визу. Именно по ней в Москве оказались Ахмед и Аднан.

Дальше им нужно попасть в приграничную зону. В случае с российско-финской границей раньше работал четкий алгоритм действий: въехать в погранзону можно было либо по специальному пропуску, либо по загранпаспорту с действующей финской визой. Если ни того, ни другого у въезжающего на руках не было, то сотрудники погранслужбы его дальше не пропускали.

«Ни одна из тех стран, граждане которых приходят сейчас на финскую границу, не имеет с Россией безвизового режима. Они все должны получить визы, будь то Дамаск, Багдад, Кабул. Так что на российской территории они оказываются легально. Понятно, что если бы в ходе получения визы им не содействовали, то такие цифры не получились бы. Мы знаем, какой сложной может быть российская визовая практика. Здесь же у них, очевидно, никаких проблем не возникает, что, безусловно, говорит о политической позиции», — комментирует ситуацию директор исследовательской программы по России и восточному соседству Европейского союза Финского института международных отношений Аркадий Мошес.

«По итогу в Вяртсиля никто не остался, их всех отсюда вывезли. Как они приехали, так они и уехали, — рассказывает жительница Вяртсиля Галина. — То есть была попытка зайти сюда, в поселок, но у нас тут было усиление. А, извините, негра я издалека увижу, особенно на белом снегу-то! Чай, не заяц, не беляк. Телефон есть, все сразу звонят.

Объявления с номерами телефонов, действительно, развешаны по всему поселку: на дверях магазинов, единственного работающего кафе, остановках, досках объявлений. О «фактах нарушения правил пограничного режима и о появлении подозрительных лиц» просят круглосуточно сообщать одному из пяти сотрудников погранслужбы, указанных на постере.

Сейчас у адвокатов и правозащитников нет точной информации, сколько мигрантов, у которых не получилось попасть в Финляндию, теперь находятся под стражей в России. Эти данные можно получить только от официальных органов, но они держат информацию закрытой. Но судя по тому, что с ноября по март к адвокатской сети «Миграция и право» было несколько десятков обращений, а центры временного содержания иностранных граждан в Санкт-Петербурге переполнены, цифра эта не маленькая.

Задерживают даже тех, кто на территории России находился легально. В январе больше десяти граждан Сирии задержали в одном из отелей питерской сети Samsonov, хотя с их документами все было в порядке. Адвокат сети «Миграция и право», которая защищала одного из задержанных (для их подзащитных юридические услуги бесплатны), рассказала, что суд решил все равно поместить их под стражу, указав, что цель въезда, указанная в визе, не соответствует фактической цели пребывания. Учебная виза была выдана в Москве, а люди находились в Санкт-Петербурге.

Сириец Ахмед тоже жил в этом отеле. Но ему повезло: в момент облавы он ушел в магазин и вернулся, когда его друзей уже увезли. Узнав причину, по которой задержали остальных, Ахмед в тот же день уехал в Москву, потому что учебную визу тоже получал через столичный вуз.

«Тогда было задержано от 25 до 30 человек. Я был очень напуган, потому что не хочу возвращаться в Сирию. Я не знаю, были ли депортированы все, кого тогда задержали, я не со всеми из них был знаком. Но, к сожалению, тех двоих, кого я знал лично, уже депортировали. И они не смогут попасть в Европу со второй попытки, потому что у них больше нет на это денег», — рассказывает Perito Ахмед.

Никто из задержанных точно не знает, почему в тот день полиция целенаправленно пришла за ними в отель, ведь во время заселения и других проверок документов никаких проблем у них не возникло. Ахмед рассказывает, что незадолго до того, как началось задержание, в отель пришла группа людей, родом, по его мнению, из африканской страны. «У них была очень темная кожа. Они постоянно уходили и возвращались. Шумели. Вероятно, кто-то из постояльцев пожаловался на них и сотрудники отеля вызвали полицию. Вместе с ними забрали и наших [сирийцев]».

После ареста мигранты попадают в ЦВСИГ — центр временного содержания иностранных граждан. Юридически такие центры не являются местом отбывания ареста, там люди просто ждут, когда примут решение по их делу. А на самом деле это все те же места лишения свободы, тюрьмы «для мигрантов» — с камерами, решетками на окнах и надзирателями.

Задержанных у финской границы или в Санкт-Петербурге беженцев распределяли по двум питерским центрам временного содержания: в Красном Селе и Гатчине. Но сейчас они уже настолько переполнены, что вновь пойманных людей отвозят в спецприемник-распределитель на Захарьевской улице. По сути, это незаконно, потому что там отбывают административный арест, который задержанным мигрантам суд не назначал. Камеры в этом спецприемнике как в СИЗО, в чем-то даже хуже: душ раз в неделю, нет библиотеки или других развлечений, прогулки только в каменном мешке. В таких условиях живут не 15 или 30 суток, а месяцами.

Адвокат сети «Миграция и право» описывает, что условия содержания в ЦВСИГ в Красном Селе немного получше: можно перемещаться по этажу, гулять в небольшом дворике. Но там нет ни комнат для посещений, ни столовой, люди едят на кроватях в своих камерах. В гатчинском центре все примерно также. Живут тут обычно еще дольше, чем в спецприемнике, по два года и больше, оказываясь в некоем лимбе. Часто задержанных не могут ни выдворить, ни освободить.

Для этого необходимо установить их личность и гражданство по паспорту или, если срок его действия истек, по запросу в ту страну, которую они назвали родиной. Когда с документами все удается уладить, задержанный или его родственники могут сами купить билет на самолет. Если денег нет, то мигрант будет ждать, пока средства на билет выделит российское государство. Но и на этом все не заканчивается: 

Задержанным в питерском отеле друзьям Ахмеда повезло, потому что оба провели в ЦВСИГ не больше месяца. Один из них представился как Башар (Bashar) и рассказал, что его продержали в заключении 25 дней: «Мне помогала адвокат, чтобы я вышел на свободу как можно быстрее. Но у нее в итоге ничего не получилось. Меня приговорили к депортации. Я получил визу в город Эрбиль на севере Ирака, где до сих пор и нахожусь».

Обжаловать решение о депортации у адвоката не получилось, но удалось хотя бы добиться, чтобы заключенного отправили не в Сирию, где ему грозила опасность. Башар говорит, что в ЦВСИГ с ним обращались достаточно хорошо, его не унижали ни сокамерники, ни сотрудники.

«Когда в отеле у меня забрали паспорт, я сказал, что у меня есть учебная виза, — рассказывает Муафак (Moafaq), второй друг Ахмеда. — Они видели ее и все мои остальные документы, связанные с университетом. Но никого это не волновало. Я пробыл в заключении месяц и был первым, кто предстал перед судьей. Он приговорил меня к депортации».

Учебная виза действительно не всегда является аргументом. Исходя из практики независимых адвокатов, как правило, такие учебные визы оформляются через посредников, а сами граждане, например Сирии или Йемена, напрямую с вузами не контактируют. Далеко не все, кто въезжал в Россию по учебной визе, вообще, даже фиктивно, поступал в университет или хотя бы находился в том же городе, где он расположен. Люди массово пользуются услугами перевозчиков и контрабандистов для пересечения европейской границы с территории России. В этом легко убедиться, просто почитав любой из эмигрантских чатов в Телеграме.

В итоге адвокатам удалось помочь Муафаку — сделать хотя бы так, чтобы он не вернулся обратно в родную страну, чего оба друга-сирийца боялись больше всего. Для Муафака добились визы в Арабские Эмираты, и сейчас он находится в Дубае. Но этим раскладом сириец тоже не доволен: «Сейчас я страдаю от не самых лучших условий, так как Дубай — очень дорогой город. Я не знаю, что мне теперь делать. Я совершил ошибку, поехав в Эмираты. Мне нужно получить документ для проживания здесь, и это стоит около двух тысяч долларов. За каждый день опоздания я плачу 15 долларов. Я пытаюсь найти работу. Так что в заключении было не так уж и плохо. У меня были хорошие отношения с теми, кто сидел вместе со мной. Мы понимали друг друга, и нам было о чем поговорить. По сути, больше всего меня беспокоило только то, что меня могут депортировать обратно в Сирию».

В Сортавале есть небольшая мусульманская община, ее члены собираются на джуму, проводят культурно-просветительские мероприятия, помогают друг другу по необходимости, но в городских общественных делах не участвуют. Глава общины Тимур Кокулов не знает, сколько в их городе сейчас мигрантов. По его словам, полицейские часто обращаются в организации мусульман, когда им нужны услуги переводчика, но сортавальская община слишком маленькая, и для таких целей обычно сразу звонят в Петрозаводск. Там есть мечеть и имамы с высшим образованием, не просто религиозные деятели, но и компетентные в юридических вопросах люди.

Недавно в Сортавале был суд по делу о незаконном пересечении границы. Из Петрозаводска на него приезжал в качестве переводчика имам Зокиржон Махмудов. По его словам, карельские суды и сотрудники погранзоны довольно часто приглашают его, потому что Зокиржон владеет «арабским, иранским, таджикским и афганским языками». «Есть некое взаимопонимание с нашими органами правоохранительными, всеми органами, которые занимаются вопросами иностранных граждан и принимают какие-то меры. Они постоянно звонят, обращаются к нам, если есть какие-то моменты», — поясняет Зокиржон, в 2023 году вошедший в состав Общественного совета при МВД по Республике Карелия.

Имам рассказывает, что их община старается передавать задержанным теплую одежду и еду. Даже иногда удается частично освобождать мигрантов: забирать под ответственность общины до следующего заседания суда. Во время разговора Зокиржон тоже вспоминает про автобусы — народный символ миграционного кризиса — и осторожно добавляет: «Честно говоря, здесь есть много моментов. Они сами по себе не могли приехать, зная, что финская граница закрыта или что там ограниченный доступ. Это чисто вопрос, не знаю, политический, что ли. Но я не хочу туда лезть. Да, тенденция есть. Вот давным-давно не было, честно говоря, такого наплыва иностранных граждан, потому что служба безопасности погранзоны работает четко. Каждый, кто приезжает сюда, это знает. Когда я ездил в Сортавалу на суд, мы как раз разговаривали там с сотрудниками погранслужбы. Вот они рассказывали, что творится нечто ненормальное, непонятное с этими иностранными гражданами. Даже они это отмечали».

Судебный процесс в Сортавале, на который Зокиржон ездил в качестве переводчика, начался еще в ноябре. Гражданина Иранской Республики поймали, когда он хотел пересечь границу у погранперехода в Вяртсиля. Четыре месяца он просидел в спецприемнике города Сегежа, откуда каждый раз его привозили на суд в Сортавалу.

«Отсутствие осведомленности и незнание законов пугает их очень сильно. Тем более когда не знаешь языка и не можешь даже общаться с сокамерниками. И к пище, которую подают, они не привыкли, потому что там у них другая еда и культура. Еще по части поклонения и религиозности возникают проблемы», — объясняет имам Зокиржон.

В итоге задержанного гражданина Ирана приговорили к выдворению в родную страну. «Больше всего они переживают из-за возвращения к себе на родину, где их потом местные структуры начинают дергать. Общаясь с ними, я всегда понимаю, насколько сильно они переживают», — поясняет Зокиржон.

«Раньше мы их через ЕСПЧ спасали, а теперь все. Нет никакого запрета на отправление человека на риск и жестокое обращение. А кроме общего риска, у многих есть еще и индивидуальный. То есть это или политические деятели, или оппозиционеры, или, например, работали в Афганистане при режиме США, или работники СМИ. Да или просто женщины при новом режиме в Афганистане», — рассказывает один из адвокатов сети «Миграция и право».

Миграционная служба Финляндии отчиталась, что всего за осень 2023 года на восточной границе было зарегистрировано 1 282 прошения о предоставлении убежища, в основном от мужчин 20–30 лет из Сирии, Сомали и Йемена, уже пытавшихся попасть в ЕС через Беларусь. Разницы между теми, кто пересек границу легально, и теми, кто перешел ее по лесу, по сути, нет. Как только искатель убежища встречается с финским пограничником или любым другим официальным лицом (главой сельского поселения, например), он может сказать, что пришел обратиться за убежищем. Заявление у него примут и заберут паспорт в обмен на сертификат, который подтверждает факт обращения. У человека возьмут отпечатки пальцев и на время разбирательств предоставят место в одном из центров приема беженцев.

В конце января из всех рассмотренных прошений не было удовлетворено ни одно. Из них 186 заявлений аннулировано в связи с исчезновением заявителя. То есть никто уже не может найти 186 человек, они пропали. «Они сбежали из этих центров приема и, пользуясь отсутствием границ в Шенгене, уже где-нибудь в Германии или, может быть, в Норвегии, в Швеции, — объясняет Аркадий Мошес. — Наверное, расчет на то, что цифры такие большие, что искать их никто не будет. Но, очевидно, эти люди не являются соискателями политического убежища и не способны доказать, что они подвергаются преследованиям в собственных странах».

Исследователь считает, что сейчас в финском обществе наблюдается практически полный консенсус относительно того, что прибывающие на границу люди не искатели убежища, которые бегут от войн или политических преследований в собственных странах, а обычные экономические мигранты.

«Пришлось нашей пожарной части организовывать горячее питание и чай, чтобы эти вот дураки не померзли, — возмущается Галина, жительница поселка Вяртсиля. — Финнам было насрать. А нашим сказали: организовывайте. И хоть иди в магазин со своей карты плати, оплачивай им все. Ну смех. Финны же в Евросоюзе, они обязаны принимать и содержать беженцев. Вы же сами хотели этого. Вот и, ребят, давайте».

На самом деле в России тоже официально действует Конвенция о статусе беженца. Еще есть 14-я статья Декларации прав человека, согласно которой у каждого человека есть право на убежище. Но поселок Вяртсиля, да и вся Россия в целом лишь транзит на пути мигрантов и беженцев.

«Я решил пересечь границу из России, потому что у меня много знакомых, которые ездили из России в Европу, и именно они рассказали мне об этом маршруте. Россия — прекрасная страна с дружелюбными, законопослушными людьми, и мы их любим. Но у каждого человека есть свои цели и желания, и я один из них, поэтому я хочу добраться до Европы», — вежливо, но вполне определенно комментирует сириец Ахмед вопрос о том, почему он не хочет оставаться в России.

Подать прошение на убежище в России практически невозможно. А даже если это и удается кому-то сделать, вероятность отказа — почти 100 %. Убежище не дают ни видным деятелям, ни бежавшим от режима «Талибана» в Афганистане, ни от войны в Палестине, ни тем более другим гражданам, приехавшим из экономически и социально неблагополучных стран. В России даже нет центров приема беженцев, из которых можно было бы сбежать, как в Финляндии.

В феврале «Гражданское содействие» получило и проанализировало свежую миграционную статистику МВД за последние девять месяцев 2023-го, где видно, что статус беженца в России имеют всего 244 человека, то есть за прошлый год российские власти признали беженцами 16 человек. Это самое маленькое число с момента принятия в 1997 году поправок в федеральный закон «О беженцах».

11 февраля границу так и не открыли — вполне ожидаемо, судя по реакции местных жителей и мигрантов, которые сейчас уже перемещаются из Санкт-Петербурга и Москвы в Минск, поближе к польской границе. Так поступил и Ахмед. Жители поселка Вяртсиля тоже слабо верят, что границу в скором времени откроют, и предлагают пограничникам разные креативные формы заработка: «Я б на месте наших пограничников вообще сказал [мигрантам]: идите вперед с любой точки вон там, — говорит Денис, житель поселка. — Умельцы же есть. Пограничные столбы вбили: столб российский, столб финский. Вывески повесили, колючку натянули, — все как положено, но еще внутри России! Подвозили на машине и, мол, сейчас проведем по секретным тропам. Говорят: вот граница, вон там уже Финляндия, прямо идите, проходите. Типа провели людей через границу, а они еще на территории России. Вот так деньги зарабатывали!»

Денис вспоминает реальную историю, которая произошла в ноябре 2019 года. Четверо мужчин из Южной Азии приехали в Петербург, чтобы попасть в Европу, и нашли себе там проводника. Тот пообещал за 10 тысяч евро нелегально провести их через границу России и Финляндии. Долго водил мигрантов по проселочным дорогам и лесным тропинкам вокруг одного из озер Выборгского района Ленинградской области, пока не вывел к якобы пограничным столбам. «Пособник так вжился в свою роль, что в целях проявления максимальной реалистичности планируемого противоправного деяния изготовил и установил в лесном массиве бутафорские пограничные столбы, которыми обозначают на местности линию прохождения государственной границы между Российской Федерацией и Финляндской Республикой», — говорится в сообщении пограничного управления ФСБ по Санкт-Петербургу и области.

У импровизированной границы проводник забрал гонорар и отправил клиентов бродить в ночи по выборгскому лесу, пока их не задержали российские пограничники. Поняв, что случилось, пострадавшие обо всем рассказали и вскоре встретились со своим «проводником» в суде. В итоге отделались штрафом и выдворением, а вот предприимчивый проводник получил тюремный срок за мошенничество.

Сейчас власти Финляндии снова опасаются, что, когда весной сойдет снег, массовые попытки мигрантов нелегально пересечь границу возобновятся. Тем более после заявления главы МВД Мари Рантанен, что КПП с финской стороны в апреле вряд ли заработают.

Но, вероятно, в ближайшие месяцы беженцы смогут пересечь только такую, бутафорскую границу, даже если с их документами все будет в порядке. В Финляндии есть понятие о чрезвычайных законах, которые принимаются только в крайних случаях и на ограниченный срок. К концу марта парламент как раз должен будет принять окончательное решение по одному из них: чрезвычайному закону о временных мерах по борьбе с нелегальной иммиграцией. Он установит условия, при которых государство сможет решать, где, как и сколько прошений о предоставлении убежища оно примет. Просители больше не смогут покидать специальные центры приема и свободно передвигаться по стране, а правила выдворения станут более жесткими. Окончательное решение должны были принять до 31 марта 2024 года, но пока обновленной информации о статусе закона так и нет.