«В мире нет подобного по своему замыслу и величию собора, равного Главному храму Вооруженных Сил Российской Федерации. Это настоящее чудо, созданное лучшими архитекторами, художниками, литейщиками, мозаичниками, иконописцами во славу великого русского воинства!» Так анонсирован тур в храм Вооруженных Сил РФ и прилегающий к нему парк «Патриот». Объекты были открыты к 75-й годовщине Победы в ВОв и сразу стали достопримечательностями. В храм, парк, к мемориалу во Ржеве и другим современным местам памяти потянулись туристы, которые стали интерпретировать увиденное часто отличным от задумки образом.
Для заключительного материла специального проекта Last War, Next War редакция Perito попросила исследователя-культуролога поразмышлять над вопросами, что приводит посетителей в места военной памяти, чем они там занимаются, что об этом думают и, главное, как это помогает новой национальной идее закрепляться в умах.
В спецпроекте Last War, Next War мы разбираемся, как власть осваивала советские и строила собственные военные памятники в качестве элемента общего милитаристского поворота, который в конечном счете привел к боевым действиям в Украине. В первом тексте Егор Сенников рассказывает о развитии мемориальной политики в России, а во втором Андрей Захаров (признан иноагентом в России) погружается в финансовую подоплеку строительства популярных военных памятников.
Риторика сохранения исторической памяти стала для российского государства одним из основных способов легитимации вторжения в Украину. Сложно сказать, влияют ли памятники на общество или их установка — симптом каких-то социальных процессов (для социальных ученых верно и то, и другое). Но современные российские власти уверены в первом варианте — об этом свидетельствует официальная мемориальная политика последних лет.
При этом в публичных выступлениях чиновники почти никогда не говорят о людях, для которых (номинально) военные мемориалы создаются. Исключение — «неправильное», «оскверняющее» поведение посетителей (см., например, «Посыпали солью Вечный огонь»). Мы решили восполнить этот пробел и понаблюдать за жизнью вокруг памятников вживую и по открытым источникам: социальным сетям, сайтам отзывов и ресурсам туристических компаний.
Двадцать третьего февраля 2023 года семьи с детьми приехали провести выходной в парк «Патриот» рядом с городом Кубинка Одинцовского района Московской области. По всей территории дежурили сотрудники парка, одетые в стилизованные под форму солдат ВОв костюмы, и предлагали детям не просто сфотографироваться с ними, но и поучаствовать в мастер-классах. В одной зоне посетителей учили кидать в противников гранаты, в другой — эффективно вести штыковой бой. Подкрепившись после таких мастер-классов блюдами полевой кухни, дети смотрели на аккуратно расставленные по парку макеты подбитой военной техники с нацистской символикой.
Можно подумать, что подобные интерактивные развлечения — разовое явление, продиктованное необходимостью «правильного» празднования 23 февраля после начала конфликта в Украине и необходимостью руководства парка заполнять в отчетах графу «Проведение тематических мероприятий». Даже если это так, по откликам в гугле ясно одно: посетители парка «Патриот» хотели бы еще больше таких мероприятий.
«Замечательное место, прекрасный экспоцентр с танками и самолётами, где дети могут полазить и покрутить экспонаты <…> Прекрасное местоположение для всей семьи», — пишет Наталия Карзанова, «местный эксперт» по классификации гугла и автор еще 78 отзывов к другим объектам (все цитаты в материале приводятся с авторской орфографией и пунктуацией). Наталия приложила к комментарию несколько фотографий её детей, демонстрирующих веселое времяпровождение.
С женщиной соглашаются многие другие посетители парка. «Для мальчиков отлично, танков количество лазить не перелазить» (Т. К., гугл, октябрь, 2021). «Куча техники, можно полазать, потрогать. Впечатляет!» (К. М., гугл, август, 2021); «Парк ПАТРИОТ это лучшее место для прогулки и экскурсий с детьми <…> Можно посидеть в самолете и космической капсуле. Посмотреть есть на что, не только дети, я сама была рада побывать здесь» (В. М., гугл, сентябрь, 2021). Мальчик Никита еще не успел посетить парк, но уже на всякий случай поставил ему максимальную оценку на Tripadvisor. «Здравствуйте, хочу съездить в ваш бронетанковый музей, но есть один вопрос. В какие танки можно залесть?» (Н., Tripadvisor, июль, 2019).
В немногочисленных отрицательных отзывах посетители жалуются, например, на небольшое количество танков в открытом доступе: «Любому мужчине прежде всего хочется рассмотреть технику поближе, рассмотреть, как она устроена. Такой возможности на этой выставке у вас не будет» (С. И., Tripadvisor, январь, 2020).
На туристических сайтах множество экскурсий в парк «Патриот». Стоимость — от 1 750 до 50 тысяч рублей за поездку. В премиальный тур входят трансфер на машинах представительского класса и тематические подарки туристам. В некоторых пакетах услуг людям предлагают обед в партизанском блиндаже за 450 рублей: щи, гречку с тушенкой, бутерброд с салом, чай и хлеб, испеченный в «партизанской пекарне». Еще из развлечений симуляторы автомобилей и танков и животные на хоздворе, для которых предлагают взять с собой морковку. Для любителей пострелять — страйкбол и лазертаг в «Центре военно-тактических игр», «многофункциональный огневой центр» и тир с разными видами стрелкового оружия. Зимой в парке можно кататься на коньках, круглый год — на лошадях. На сайте туристической компании «Высота-тур» обозначен особый тип экскурсии — патриотическая.
Посетители храма и парка отмечают «яркость» (фресок Главного храма Вооруженных Сил РФ, который расположен здесь же), «масштабность», «качественное и вкусное питание», «объекты, с которыми можно играть», «большое количество мероприятий для всей семьи» — ради этого люди и приезжают в парк «Патриот». В этом плане его посещение схоже с посещением парка аттракционов.
Многие исследователи анализировали принципы работы подобных комплексов аттракционов «полного погружения» на примере самых популярных парков Уолта Диснея. «Disneyworld <…> выравнивает наш опыт до легкоусвояемого нарратива, ограничивая визуализацию до известных символов <…> Он держится на фасадах», — писала американская исследовательница городов Шарон Зукин в 1995 году. На рубеже XX–XXI веков социальные ученые заговорили об экспансии ценностей дизайна и — шире — визуального потребления в различные области жизни и отрасли производства. Визуальные образы, один из важнейших компонентов управления эмоциями потребителей, стали центральными для новых типов пространств, модель которых была предложена корпорацией «Дисней».
Долгое время декорациями парков были различные сюжеты из истории США, что вполне вписывалось в традицию «потребления истории»: использование истории как продающей базы для контента, который будет потреблен пользователем. «Парк — это идеализированное изображение американского маленького городка с его ценностями, чувствами, этикой. Уолт Дисней пытался создать образ Америки, который люди хотели бы считать существующим», — объясняет историк Стивен Уоттс.
Своеобразное видение Диснея было основано на очень избирательном восприятии американского ландшафта. Мультипликатор родился в 1901 году в городке Марселин в штате Миссури. Его детство не было счастливым: отец метался между работой на фабриках и мелким бизнесом и всегда терпел неудачу. С замком с одной стороны и железнодорожной станцией с другой Диснейленд архитектурно напоминает южную Калифорнию начала XX века. Замок и вокзал соединяются «Главной улицей США» — ансамблем архаичных фасадов, похожих на магазинчики маленького города. Фантазия Диснея одновременно восстановила и изобрела коллективную память. «Вот какой должна была быть настоящая главная улица», — цитирует Шэрон Зукин в книге «От Детройта до Disneyworld» одного из планировщиков Диснейленда. Это только один из примеров. Парки Диснея удачно комбинировали яркие визуальные элементы и развлечения для посетителей, искусственно создавали чувство общности на базе единой истории.
Пространства, наследующие принципам парков Диснея, — неподходящие места для дискуссий. Поэтому из исторических нарративов здесь исчезают упоминания об конфликтах, реальное неравенство жизни прячется за красочным фасадом. Так, в парках Диснея, основанных на сюжетах истории США, долгое время не было ничего, что напоминало бы о насилии в отношении коренных американцев и рабстве. Попытка добавить эти сюжеты в новый парк в 1993 году провалилась и чуть не привела к банкротству: идея убегать по подземным ходам, чтобы почувствовать себя рабами, посетителям не понравилась. Еще одна важная особенность таких пространств — зрители не участвуют в создании нарративов, образы им предлагают архитекторы и дизайнеры. В итоге происходит сделка: интерактивные развлечения и комфортная среда в обмен на согласие пассивно потреблять содержание пространства и не проблематизировать его. Шарон Зукин обозначила этот процесс как «успокоение чашкой капучино». Имеется в виду, что социальные проблемы камуфлируются универсальными практиками спокойствия и благополучия, например чашкой капучино в популярной городской кофейне.
Парк «Патриот» воплощает принципы Диснейленда. Здесь посетителям предлагают запоминающиеся образы Главного храма ВС РФ, театрализованные развлечения для детей, интерактивную выставку в музее, каток и даже бассейн. Популярность развлекательной начинки парка подтверждают посты в инстаграме* с геотегом «Парк „Патриот“». Если на гугл-картах пользователи стараются написать «полезный» отзыв («объективное» описание места и концепции парка), то инстаграм-публикации на это не нацелены. Инстаграм* позволяет посетителям использовать подписи, хештеги, фотографии из других мест, чтобы более развернуто описать свои эмоции и впечатления. Так, посетители парка часто заняты повседневными развлечениями, например катаются на коньках. В инстаграме* кто-то выставляет фотографии и видео, по которым нельзя понять, что это каток у храма Вооруженных Сил. Кто-то фотографирует детей и рассказывает, как для него или для нее важна семья. Мужчина позирует на фоне храма и подписывает пост эмодзи молитвы и голубя мира: «🙏🕊». Этот пост был выложен 24 февраля 2023 года. В такой день от посетителей парка «Патриот» можно было бы ждать яркого патриотизма и прославления российского оружия, но ничего подобного в инстаграме* не находится.
Подобные посты и практики (например, приехать в парк «Патриот», чтобы покататься на коньках) показывают, что посетители осваивают парк так, как сами считают нужным, а не так, как это, вероятно, запрограммировали создатели пространства. Отмечая в отзывах, что в парке много развлечений для детей, люди делятся лайфхаками, как пройти на территорию бесплатно (в какие дни приезжать, какие документы иметь с собой), упоминают вкусный шашлык и в целом еду, которую можно купить около Главного храма ВС, постоянно подчеркивают, что «в парке можно провести целый день и потом приехать снова». Так формируется уникальный характер места: это парк с развлечениями для всей семьи, в котором можно получить яркий визуальный опыт (храмовая фреска с золотым Иисусом на синем фоне — самый популярный кадр в инстаграме) и куда при этом можно попасть бесплатно. Досуг в парке «Патриот» проходит на открытом воздухе, а еще дети тут, судя по комментариям, «учат историю и сохраняют память предков».
По праздникам посетители «Патриота» смотрят костюмированные представления, а дети играют в активные игры и катаются на коньках вокруг елки, которую украшает символика армии России. Что тут такого? Конечно, игра с военной техникой и несколько партий в тире не сделают из ребенка идейного милитариста, но исследователи считают, что подобные пространства влияют на людей. Как Disneyworld «подтверждает значение культурной власти, навязывающей видение, для управления обществом» (Шарон Зукин, «Культуры городов»), так и «Патриот» демонстрирует нужное государству восприятие военных действий. Создатели парка не пытаются проанализировать причины вооруженных конфликтов, в которых принимала участие Россия, не помещают в центр внимания рефлексию участников боевых действий, не задаются вопросами о целесообразности военных действий и жертв с обеих сторон в каждом случае. Работая на принципах включения в пространство и (или) исключения из него фактов, мнений, оценок и интерпретаций, памятники и мемориалы формируют у посетителей «здравый смысл» — представления, которыми они руководствуются при своих действиях и оценках и которые считают очевидными.
Этот процесс можно сравнить с информационным пузырем, когда пользователь видит в ленте соцсети только мнения друзей и единомышленников. В XX веке социальные антропологи показали: то, что кажется нам очевидным, естественным и природным, на самом деле отличается в разных культурах, а значит, не является биологическим или данным свыше. Представления о мире формируются под влиянием внешних факторов, в том числе различных пространств. Американский антрополог Клиффорд Гирц в статье «Здравый смысл как культурная система» обозначил: «Здравый смысл (представления о норме и естественности) не есть нечто очищенное разумом от спонтанных наслоений. Напротив, это результат работы ума, насыщенного допущениями <…> Он догматичен, как религия, амбициозен, как наука, всеобъемлющ, как философия. Он использует иные тональности и аргументы, но, подобно всему перечисленному <…>, стремится проложить путь от иллюзии к истине, к жизни как она есть».
Поэтому образ истории, который транслируют в провластных российских медиа, становится источником для положений здравого смысла и легитимации реальности. Например, далекий от политики ведущий кулинарных шоу Константин Ивлев в интервью на канале Анастасии Ивлеевой говорит про низкий уровень жизни россиян и ощущение несвободы в стране: «Это нормально, потому что это Русь. Если ты знаешь историю Руси, то это нормально. Вот по ВГТРК идет охеренный документальный фильм „Рюриковичи“, а потом „Романовы“ <…> Ты после этого сериала поймешь, что отношения власти и народа не изменились вообще никак с 1300 года». Ему вторит певец Shaman в передаче «Посиделки» на «Дорожном радио»: «Мне нравится смотреть именно исторические сериалы, [чтобы понять] а как было там раньше. Люблю про Ивана Грозного смотреть, про Бориса Годунова». И документальный фильм «Романовы», и художественный сериал «Борис Годунов» (а вместе с ними и парки «Патриот» и «Россия — моя история») — медиапродукты, которые исследователи критикуют за многочисленные упрощения, замалчивания и идеологизацию истории. Но академическая критика не мешает зрителям верить, что в сериалах представлена «правдивая история», и продолжать оценивать современную действительность в категориях идеологических псевдоисторических фильмов.
Ровно так же работает и парк «Патриот». В истории много спорных моментов, и это признают ученые. Но у создателей парка вопросов нет. У России всегда был какой-то внешний враг — от печенегов и половцев до немцев. Россия не проиграла ни одной войны благодаря единству государства и церкви — из интерьера храма исключаются религиозные сюжеты, на место христианских святых помещаются солдаты. «Геройство» маркируется как исключительно маскулинная черта, что отмечается и в комментариях: посетители регулярно пишут, что мемориалы будут интересны мальчишкам, а среди имен на барельефе во Ржеве нет женских, хотя женщины тоже погибли в этом сражении.
Итак, предлагая богатую и открытую инфраструктуру, яркие образы и увлекательное времяпрепровождение, парк «Патриот» привлекает посетителей, чтобы создать и поддержать у них «правильный» здравый смысл и внушить им образы той версии истории, которая удобна действующей власти. Неолиберальная организация публичных пространств подразумевает, что горожанина нужно развлекать, и этот подход лег в основу мемориала, посвященного величию государственного режима. Но не все места памяти в современной России организованы подобным образом.
«Во Ржеве совсем все просто <…> никаких интерактивов и праздников не ощущалось. Только скорбь и уныние», — замечает человек, побывавший 23 февраля 2023 года и в парке «Патриот», и на ржевском мемориале Советскому солдату, открытом в 2020 году. Разница цифровых следов, которые оставляют люди после посещения Ржева и парка «Патриот», разительная. Автору текста не удалось найти ни одной фотографии, на которой дети бы лазили или играли на территории ржевского мемориала, да и в текстах отзывов дети упоминаются нечасто. Вместо игр и развлечений тут позирование на фоне мемориала с грустными лицами.
«Неловко было видеть на этом скорбном месте людей, с улыбкой делающих „селфи“ на фоне монумента. Кое-какая статистика все же оказалась понятной — более миллиона двухсот тысяч… Какие тут еще комментарии? Какие тут могут быть улыбки?» — передает свои эмоции один из комментаторов, имея в виду миллион с лишним погибших в битве при Ржеве. (С., Tripadvisor, декабрь, 2020). Большинство комментаторов описывают те же чувства. Критиковать сложно. Чтобы написать отрицательный отзыв (в первую очередь об инфраструктуре мемориала), автор комментария вынужден сначала оправдаться: «Сразу скажу, что я с громадным уважением отношусь к памяти погибших воинов в Ржевских битвах…» (m., Tripadvisor, август, 2022).
Важность эмоций для политики памяти подчеркивалось многократно. Антрополог Сергей Ушакин, размышляя о параде 9 мая 2011 года, пишет: «Знание [истории] ради знания [истории] играет в данном случае ничтожно малую роль. Существенным оказывается иное: способность исторических образов, звуков или, допустим, вещей провоцировать и (или) поддерживать определенный эмоциональный накал». Вопрос в том, в чем состоит этот эмоциональный накал и как он создается.
Ржевский мемориал — наиболее масштабный и яркий из множества памятников солдатам ВОв, открытых в России за последние годы. При этом все подобные мемориалы характеризуются единым способом организации пространства: в центре скульптуры, вокруг более мелкие объекты. Обычно это вечный огонь, небольшой музей и памятные доски с именами погибших солдат. Такая стандартизация ограничивает разнообразие способов использования места памяти. Посетителям остается только гулять вокруг, смотреть на памятник и, по задумке, испытывать определенные чувства. К примеру, в ржевском мемориале для усиления эмоций постоянно звучит скорбная музыка («Атмосферу усиливает спокойная и грустная музыка из ретрансляторов», — kott833, Tripadvisor, 2021).
Один из самых авторитетных гуманитарных исследователей эмоций Уильям Рэдди в 1997 году предложил модель для описания социальной основы эмоций. Эмоциональный режим — это набор нормативных эмоций и официальных ритуалов, практик и эмотивов. Эмотивы — слова и языковые конструкции, описывающие эмоции. По Рэдди, доминирующие группы (в нашем случае — чиновники в России) создают эмоциональные образцы и нормы, как должен чувствовать себя человек в определенной ситуации, чтобы пытаться контролировать эмоциональные стили в обществе. Задача человека — научиться в определенное время и в определенных местах испытывать и проявлять «правильные» эмоции, ориентироваться в сконструированных эмоциональных режимах. Архитекторы и скульпторы часто пытаются избежать таких «предзаданных» эмоций. Например, деконструктивист Питер Айзенман, автор мемориала памяти жертв Холокоста в Берлине. Мемориал построен из серых бетонных плит. Там нет понятных фигур, архитектор как бы предлагает посетителям погрузиться в собственную рефлексию.
Совершенно иначе обстоит дело с ржевским мемориалом, полностью состоящим из клишированных продуктов советской культуры. Основа концепции памятника — стихотворение Расула Гамзатова «Журавли», ставшее впоследствии текстом одноименной песни в исполнении Марка Бернеса и частью названия фильма «Летят журавли». Образ солдата без ног заимствован, по словам создателей памятника, из кадра другого каноничного фильма — «Баллада о солдате». У подножья статуи высечена цитата из стихотворения Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом». Визуальный образ отсылает примерно ко всей традиции изображения советского воина, например памятнику советскому солдату-освободителю «Алеша» в болгарском городе Пловдив.
Судя по отзывам, посетители мемориала легко узнают цитаты, но не оценивают их как что-то вторичное. «Грандиозный и величественный. Наш „Алеша“. Так мы его назвали» (a., Tripadvisor, сентябрь, 2022), «Душа погибшего солдата, в гимнастёрке с опущенным ППШ в правой руке уносится в небо стаей журавлей, как бы перекликаясь с знаменитой и одновременно грустной песней „Журавли“» (Y. M., Tripadvisor, декабрь, 2021), «Великолепный памятник: красивый, полный символизма, но в то же время доступный» (A. A., Tripadvisor, сентябрь, 2022).
Реминисценции задают определенную эмоциональную рамку восприятия памятника, поэтому и комментарии разных посетителей мемориала очень схожи между собой. «У меня потекли слезы сами по себе!» (Ю. К., Tripadvisor, сентябрь, 2022), «В глазах слёзы в горле ком, представляешь картину как шел бой как они защищали свою землю», (И. К., гугл, октябрь, 2020), «Сколько тоски, скорби, боли и, одновременно, умиротворения и надежды выражают глаза „Советского Солдата“. Как будто голос начинает звучать: „Я сделал уже все, что мог.... А как вы этим распорядитесь — решать уже вам, от меня уже ничего не зависит“» (М. С., Tripadvisor, май, 2022). Этот эмоциональный режим наследует позднесоветским эмоциональным практикам, той эпохе, откуда он заимствует референсы.
Управление эмоциями позволяет доминирующим группам незаметно заставлять других членов общества действовать определенным образом. «Мы должны помнить, как наши деды без колебания отдавали свои жизни за наше с вами будущее, за мирное небо над головой, за бескрайние просторы своей любимой родины!» — пишут в отзывах. Много разговоров о необходимости национальной эмоциональной общности по поводу Великой Отечественной: «Очень советую к посещению, особенно подрастающему поколению». Подобные призывы встречаются очень часто, еще раз подчеркивая разницу подобных объектов и парка «Патриот»: если в последнем дети играют, радуются и сами хотят туда вернуться, то на объекты вроде ржевского мемориала детей нужно специально возить, чтобы «привить правильные ценности».
При этом многие посетители ругают ржевский мемориал за отсутствие инфраструктуры и развлечений. Посещение мемориала, согласно отзывам, это «прогулка минут на 40–45, чтобы осмотреть солдата» или остановка в дороге, но не полноценный выезд. «Музей, если ЭТО вообще можно так назвать, просто не выдерживает никакой критики по сравнению с музеем с диорамой в самом Ржеве» (во Ржеве есть отдельный музей-диорама). Инфраструктура для скорби соседствует с неудобством: еда и сувениры на территории мемориала стоят дорого, туалеты плохие, музей маленький и платный. Если в парк «Патриот» возят специальные развлекательные туры, то посещение ржевского мемориала обычно комбинируют с визитом к другим достопримечательностям в окрестностях, а в описании тура подчеркиваются «привлекательные» качества памятника, например его размеры. «Самый масштабный монумент в истории современной России, призванный увековечить память героев Великой Отечественной войны. Центром мемориала является 25-метровая бронзовая фигура солдата, установленная на 10-метровом насыпном кургане», — так описывают мемориал в агентстве «Путешествие». «Уникальный грандиозный комплекс был открыт совсем недавно, в июне 2020 г., к 75-летию Победы, и был создан на народные средства!» — представляют мемориал в агентстве «Мастерская путешествий», предлагая после поездки к солдату за дополнительную плату продегустировать местные ржевские пряники («не уступающие тульским», если верить описанию). Выходит, агентства стараются компенсировать недостаток развлечений вокруг ржевского мемориала.
Но все же у солдата во Ржеве и парка «Патриот» есть и общие черты. Несмотря на устойчивый в описаниях мемориалов нарратив о кровавых боях и миллионах жертв, все изображаемые солдаты сильные и здоровые, что иногда вызывает недоумение посетителей: «Жене показалось, что солдат монумента выглядит слишком бодрым и мощным. Но это же символ». Если в случаях с мирными жителями, ставшими жертвами оккупации, часто подчеркивается тема голода и телесного страдания, то в случае с солдатами недостаток пищи, антисанитария, калечащие ранения визуально игнорируются. Они замещаются абстрактным образом сильного солдата, что трансформирует образ военных действий в целом. Посетителям редко рассказывают о подвигах отдельных людей, о трагических судьбах солдат и их семей. Вместо этого авторы ржевского мемориала всячески подчеркивают масштаб битвы за Ржевско-Вяземский выступ. Огромное число погибших постоянно растет: около 400–600 тысяч человек, по старым оценкам, выросли в выступлении Путина 2020 года до 1,15 миллиона. Цифра воспроизводится в мемориале в разных формах — численные записи в музеях и сопроводительных материалах, фамилии на памятнике, журавли как скульптурное указание на число погибших, — и это превращает памятник в арифметику потерь. Статистика нормализует смерть отдельных людей, делая погибших «жертвами на благо Родины». В ржевском мемориале нет ужасающих образов войны от лица рядового, война становится абстрактной и отстраненной.
При этом запрос на личную историю у посетителей огромный, и это подводит нас к следующей важной теме: как государство занялось семейной историей и использовало архивные данные в своих целях.
Места памяти о ВОв, созданные в последние десятилетия, объединяет одна деталь: возможность найти имя своего родственника. Иногда на мемориалах устанавливают электронные панели, которые позволяют посетителям найти информацию об участниках войны. Чтобы прочитать архивную выписку о своем родственнике, нужно вбить его или ее имя в строку поиска. Если такой человек есть в базе данных, вы увидите фотографию и послужной список.
На территории ржевского мемориала фамилии участников битвы образуют портреты солдат, которые выкладывают в инстаграм* едва ли не чаще главного памятника. «На территории есть еще входная группа с листами кортеновской стали. На ней высечены имена десятков тысяч павших бойцов. Моя фамилия тоже имеется. Целых пять павших воинов упоминаются в этом скорбном перечне» (441, Tripadvisor, август, 2022).
Практика поиска близкого человека в публичном пространстве мемориала была инициирована и полностью реализована органами власти. В 2006 году Владимир Путин подписал указ «Вопросы увековечения памяти погибших при защите Отечества», после чего Министерство обороны начало создавать открытую базу данных «Мемориал». В 2015 году заработал проект «Подвиг народа». Именно его интерфейсы установлены в музеях и мемориалах по всей стране. Эти части экспозиции вызывают у посетителей ощущение общности и сопричастия через семейную историю. «Я, человек, у которого погибли родственники во время войны. Дедушка и дядя. Дядя был совсем ребёнком, добавил себе 2 года, чтобы его взяли добровольцем на фронт» (А. Х., гугл-отзывы, ноябрь, 2021). «Считаю советский солдат достоин в 10 раз больше...самое главное противостоение поровняли с так себе..у вас в семье воевали...?а у меня 3 дяди» (Д. Г., Tripadvisor, ноябрь, 2020).
Так даже семейная история отдельных граждан в современной России стала объектом государственной политики и регулирования. Создание ОБД «Мемориал» привело к тому, что для воссоздания личной памяти люди обязаны пользоваться государственной инфраструктурой, подвергающейся цензуре.
Как Россия меняла школьную историю
Первый акт вторжения государства в текст учебника истории произошел в 1997 году с так называемым делом Кредера, в книге которого депутаты Государственной думы разглядели «неправильную» репрезентацию ВОв. Под знаменем борьбы за правду о ВОв рынок учебников истории оказался поделен между тремя издательствами, возникла идея о необходимости единого такого учебника. Из текстов образовательных материалов исчезла формулировка «Киевская Русь», школьникам перестали рассказывать о гонениях, организованных III отделением Николая I, а также о жертвах сталинских репрессий и многом другом.
Показательный пример — акция «Бессмертный полк». Она начинается как низовая инициатива в 2012 году в Томске, движение придумывают журналисты Сергей Лапенков, Сергей Колотовкин и Игорь Дмитриев. Но чиновники подхватывают идею шествия и масштабируют «Бессмертный полк» до всероссийской акции, которая в последние годы становится таким же символом 9 мая, как парад на Красной площади. Участие политиков в акции активно освещается в официальных медиа, что подчеркивает их близость народу.
В книге «Благими намерениями государства» антрополог Джеймс Скотт показывает, как многочисленные реформы, инициированные государством, планомерно лишали людей возможности свободно действовать в реформируемой области. Перестройка Парижа бароном Османом также номинально была начата в интересах горожан, отмечает Скотт, а в конечном счете город сделали удобным для солдат и полиции, которые контролировали улицы. Это видение применимо и к современной политике памяти в России. Посетители официальных мемориалов не могут скрыться от попыток сформировать их представления об истории, «здравый смысл» и «эмоциональные режимы». При этом публичных мест памяти с альтернативным видением войны в современной России просто нет, как нет и возможности их создать: неконформный разговор о ВОв непосредственно связан с государством и может привести к уголовному преследованию. Статья 354.1 УК РФ о реабилитации нацизма запрещает публично распространять «заведомо ложные сведения о деятельности СССР в годы Второй мировой войны». Единственной формулой мемориального сопротивления становятся стихийные возложения цветов к памятникам, но даже эти действия люди совершают, рискуя быть задержанными или осужденными по репрессивными статьям. Используя новые технологии, большие бюджеты, профессионалов и семейную память, государство присвоило себе всю инфраструктуру для разговора об истории ВОв и памяти о ней.
* «Мета» и Instagram признаны экстремистскими организациями и запрещены на территории России.