Морковкин из Африки, часть первая: Сенегал. Безвиз Шредингера, пробки из коз и объекты ЮНЕСКО

От редакции: В ближайшие недели мы вместе с нашим постоянным автором Павлом Морковкиным погружаемся в пыль африканских улиц и дорог. Вас ждет тревелог из Африки в четырех частях: из Сенегала, Мали, Мавритании и Марокко. В этой части — Сенегал. Мы очень любим тексты Павла, многие из которых потом месяцами гуляют по интернету. Например, текст о легендарной «тропе хиппи». Если Африка вдруг вам не близка, отправляйтесь в путешествие мечты из Лондона в Индию по земле, сейчас такое практически невозможно повторить: История «тропы хиппи» — легендарного маршрута из западного мира в Азию .

От автора: Писать о Субсахарской Африке не очень легко. В каждом втором русскоязычном отчете автор с мудростью диванного геополитика мешает в кучу фулани, амхарцев и зулусов и жалеет о том, что колонизаторы покинули континент (на самом деле нет), а «местные ленивые негры все загадили». Поэтому, когда делишься своими впечатлениями, хочется выключить белого человека и не касаться этой темы даже десятифутовой палкой. С другой стороны, совсем обойти вниманием местный хаос не нельзя. Как минимум чтобы подготовить тех, кто поедет по этим местам, начитавшись твоих текстов.

Мне Западная Африка запомнилась местом, где нет водопровода, нормальной еды и удобного транспорта. Зато есть мусор, малярия, тупые полицейские, назойливые попрошайки, удивительная природа, доброжелательные люди, яркие краски, здания из фантастических фильмов, объекты ЮНЕСКО и еще что-то необъяснимое, что заставляет тысячи людей возвращаться туда, даже несмотря на высокие цены и физические трудности.

На паспортном контроле в аэропорту Дакара я становлюсь в очередь для тех, кому виза не нужна. Девушка в форме ставит мне штамп, и я иду дальше мимо будки, в которой она сидит. Через десять метров меня останавливает офицер постарше, смотрит паспорт и говорит вернуться на паспортный контроль, потому что гражданам Украины нужна виза. Ну, началось…

Виза оказалась бесплатной — об этом два раза крупными буквами было написано на окне паспортного контроля. Взамен на небрежно заполненную анкету, которую никто не читал, в паспорт мне поставили штамп, куда от руки вписали мои данные. В графе количество въездов стояло «01». Это меня не очень устраивало. Я собирался проехать из одной части Сенегала в другую через Гамбию — те давали бесплатную транзитную визу на три дня.

Это заявление обнадеживало, но проверять его на своей шкуре я не осмелился. Можно было попытаться получить сенегальский мульт в иммиграционной полиции, сходить в посольство в Гамбии или, в конце концов, дать взятку на границе. Но зная, какой плюрализм мнений царит на сенегальских погранпереходах и госучреждениях, я не стал рисковать и вместо Гамбии больше времени посвятил другим местам.

В Дакаре я вышел на грязной автостанции, чтобы пересесть с автобуса из аэропорта на автобус в хостел. В местном ларьке дал продавцу тысячу франков и попросил кока-колу. Взамен получил 500 франков сдачи и грязную банку. Пересчитал все это в евро и неприятно удивился африканским ценам. Через пару часов выяснится, что продавец меня обсчитал. Пока я вытирал банку, пыльный темнокожий сенегалец, который до этого лежал на противоположной стороне улицы с голой задницей, поднялся, подтянул штаны и поковылял в мою сторону. Не дойдя до меня пару метров, он присел на корточки около разделявшей нас лужи и начал пить из нее воду. «Ну… с приездом!» — сказал я сам себе и открыл банку.

В Дакаре было грязно, пыльно и шумно. На центральных улицах стояли пробки из автомобилей, а на второстепенных — из коз. По разбитым тротуарам шагали чернокожие женщины в ярких одеждах. За спиной у них висели чернокожие дети, а на голове они несли грузы самых разных форм и размеров. Топорные портреты религиозных лидеров и надписи «Запрещено мочиться» украшали заборы и стены. Воздух в Дакаре был теплым и пряным, а иногда — горячим и вонючим. Все как я и ожидал.

Я всегда любил осматривать города, прогуливаясь пешком. Делать это в Дакаре, как и в других мегаполисах стран третьего мира, не самая легкая задача. Но если бы меня пугали урбанистические трудности, то я бы ездил в Копенгаген, а не в Дакар. Поэтому я наматывал километры между луж, ям, куч мусора и беспорядочно расставленных торговых прилавков. Для больших расстояний можно было использовать такси, благо оно тут дешевое и торг уместен, даже если ты белый.

Альтернативой такси был общественный транспорт, и вот тут все оказалось немного сложнее. Он в Дакаре бывает трех видов. Первый — большой автобус, как в развитых странах. Таблички внутри салона были на английском и хинди, и это говорило о происхождении махины. Кондуктор сидел внутри автобуса в маленькой клетке. И это, видимо, говорило о том, что у него могут спереть деньги, потому что решетки в Дакаре стояли в самых разных местах: и на прилавках магазинов, и даже на барных стойках. Салон в таких автобусах был сравнительно чистый и целый, а в интернете можно было даже найти карту маршрутов движения. Кроме них, по городу ходят автобусы другой транспортной компании. Вместимость у них поменьше — человек на 25, а салон куда более потрепанный. У этих не было сайта в интернете, зато были номера. Но для приезжего эти номера совершенно бесполезны, поэтому пункт назначения приходилось спрашивать у кондуктора, который тут тоже сидел в клетке. И тут возникала проблема: местные не могут ориентироваться по карте. Совсем. Если ты показываешь ему телефон с Maps.me и просишь указать конечный пункт, в лучшем случае он секунд 30 будет тупить, а потом начнет мотать головой. В худшем — просто ткнет пальцем в случайное место. Поэтому за пару дней я выучил названия половины районов Дакара: ведь если автобус не едет в нужный мне район, возможно, он едет в какое-то место поблизости, откуда можно добраться пешком.

Есть транспорт куда колоритнее — местные пестрые маршрутки. Их изображение или маленькую копию можно найти почти в каждой сувенирной лавке. Это маленькие микроавтобусы, разукрашенные причудливыми орнаментами и дорогими для каждого сенегальского мусульманина религиозными слоганами. На фоне пакистанского транспорта они, конечно, меркнут, но все равно выглядят ярко. Внутри маршрутки — сиденья с порванной обшивкой и ржавые железяки, торчащие из остова. Стекло — только лобовое. Когда идет дождь, окна закрывают брезентом. Те, кому не хватило места в салоне, могут прокатиться сзади на подножке. Там же едет контролер — обычно парнишка лет 15, — который собирает деньги, зазывает пассажиров и объясняет мне, куда едет автобус, если, конечно, говорит по-французски.

Еда в Сенегале дороже, чем в Восточной Европе. Из местных продуктов мне попадалось только пиво, вода и йогурт. Все остальное привозят из этой самой Европы, потому ценник в дакарском «Ашане» в два-три раза выше, чем в киевском. Фрукты тут тоже далеко не так разнообразны, как в Азии, к тому же большинство привезено из соседних африканских стран. Сенегальский общепит — это или комнатушка с лавками и столиками на первом этаже, над входом в которую написано «Ресторан», или просто горелка на улице, лавки и столы, которые расположены тут же. Но местная кулинария в этот раз прошла мимо меня. Я совсем не брезгливый и с удовольствием потребляю стритфуд на улицах, хотя это иногда и расстраивает мой желудок. Но тут главным и часто единственным блюдом был рис с луковой подливкой, мясом или рыбой, а с последними тремя ингредиентами я не очень дружу. Пару раз я пытался добраться до центра и посетить там ресторан с местной кухней и нормальным выбором, но успевал проголодаться по дороге и заточить какой-нибудь интернациональный омлет или картошку фри — эти два блюда и составили мой основной рацион почти до конца путешествия. И о хорошем: тут очень вкусные багеты — французская колонизация не прошла для сенегальской кулинарии бесследно.

Большинство жилых домов в Дакаре — это здания в два-четыре этажа на несколько квартир. Иногда между ними торчат высотки, а на юге, в историческом центре города, встречается колониальная архитектура. Кое-где люди просто строят в жилых районах халабуды из фанеры и профнастила. Точнее, не одну халабуду, а пару: в первой живут они сами, а в соседней — принадлежащие им козы. Это самое популярное домашнее животное тут: если Стамбул — кошачий город, то Дакар, определенно, козлиный (в общепринятом значении этого слова). В жилых кварталах Дакара нет альпийских лугов, и козы питаются из кормушек, помоек или объедают редкие деревья.

Тут всегда полно народу на улицах, и весь движ происходит именно на тротуарах перед домами, потому что дворов в нашем понимании здесь нет. С парками, скверами, площадями и набережными тоже беда. Все, что остается местным ребятам, — тусоваться на улице. Или на пляже — вот где настоящее общественное пространство. На загаженном песке рядом с по-африкански пестрыми рыбацкими лодками босоногие детишки шпилят в футбол. Около них козы выбирают среди мусора органические отходы и какают, не отходя от кассы. По пляжу, разгоняя футболистов, носятся повозки с чернокожими всадниками, а в небе раздается азан из соседней мечети. Гулять там интересно, а вот купаться совсем не хочется. Даже на платных пляжах, где на берегу нет мусора и толп аборигенов.

В Дакаре есть пара так называемых достопримечательностей, но, как по мне, они не стоят даже денег и времени, потраченных на проезд. Все самое интересное в этом городе связано с людьми: рынки, жилые кварталы, пляжи. Единственная по-настоящему крутая локация Дакара — это остров Горе́ — объект ЮНЕСКО как-никак. С XV по XIX век отсюда в Америку в промышленных масштабах транспортировали захваченных в Африке рабов. За это время на небольшом клочке земли построили много симпатичных домов, большинство из которых неплохо сохранилось. Хотя сейчас местная архитектура выглядит очень контрастно: на фоне потрепанных европейских помпезных зданий стоят сараи, в которых живут аборигены и их козы.

Африканцы — не только сенегальцы — приезжают сюда не только потому, что это важное место в африканской истории, но и потому, что тут красиво и чистые пляжи. Помимо пары исторических музеев, тут есть и так называемый Дом рабов, где посетителям демонстрируют камеры, в которых этих самых рабов якобы держали. И создается впечатление, что для гостей это какой-то развлекательный, а не образовательный объект. С одной стороны, это вызывает некоторый диссонанс: как будто около Яд ва-Шем в Иерусалиме открыли шашлычную и караоке-бар. С другой — место это настолько приятное и уютное, что мысли о темном прошлом не особо лезут в голову. Тут очень здорово побродить по улицам и посидеть в местных кабаках. Даже сенегальцы тут поспокойнее, чем на Большой земле и не начинают кричать, когда их фотографируешь, а черные детишки вместо того, чтобы просить мелочь, радостно подбегают и хотят с тобой поздороваться.

Cвято место, конечно же, не бывает пусто, и туристов тут немерено. Я был достаточно глуп, чтобы приехать вечером в воскресенье, поэтому ходил посреди толп черных посетителей. А очередь на последний паром растянулась больше чем на 200 метров. Двигалась она очень медленно, и с такими темпами я реально мог вернуться на берег только к утру. Но когда я пошел к причалу разведать обстановку, стоявшие там охранники заметили во мне приезжего и пустили без очереди. Перед таким заманчивым предложением я не устоял. Так что ситуация с расовым неравенством на острове уже стала получше, чем пару веков назад, но все еще есть к чему стремиться.

Чтобы уехать из Дакара, я выбрал самый быстрый междугородный транспорт в этой стране — так называемые sept places (в переводе с французского «семь мест»). Название, как несложно догадаться, происходит от количества пассажиров. Прелесть этого транспорта не только в том, что он быстрее автобуса, но и в том, что он едет без остановок до конечного пункта. Обычно это старая французская машина с проржавевшим и помятым корпусом, измученная беспощадной эксплуатацией, африканскими дорогами и просто временем. Салон ее обильно украшен четками и портретами сенегальских мусульманских авторитетов. Эти предметы, по идее, должны хранить водителя и пассажиров в дороге, ведь ремней безопасности часто нет.

На сет-пляс я добрался до Сен-Луи. Этот город в устье реки Сенегал построили французы в XVII веке, чтобы вывозить из Африки рабов и другие добытые тут ценности. Одно время он даже был столицей колонии. В память об этих событиях тут остался целый остров, застроенный красивыми архитектурными объектами — его ЮНЕСКО тоже заботливо внесла в свой список всемирного наследия. Мне, правда, не зашло абсолютно. В тех местах, где есть магазины, кафе, бары, отели, наблюдается какая-то жизнь. Все остальное очень пустынно. Колониальная архитектура не выглядит совсем уж заброшенной, но на фотоснимках начала прошлого века эти дома и улочки кажутся гораздо симпатичнее и ухоженнее.

Другое дело — рыбацкий район Ге Ндар (Guet Ndar) на берегу океана. Вот там бурлит настоящая жизнь. Дома покрыты настенными рисунками и постиранным бельем. Детишки бегают по песку и атакуют тебя просьбами дать денег. Мужички степенно сидят на лавочках. Женщины стирают и готовят ужин тут же на тротуаре. Смешались в кучу козы, люди, и пластик тысячи бутылок валялся вдоль дорог… В общем, Сенегал — это не про вот тот старый красивый дом или вот этот знаменитый памятник. Сенегал — это про людей.