Подчинение территории: как Советский Союз и его наследница Россия обращаются с ресурсами, людьми и природой
One Piece — самые популярные в мире аниме и манга о команде пиратов, отправившихся на поиск таинственного сокровища. Несмотря на мультяшный стиль, произведение Эйитиро Оды наполнено политическими мотивами, а флаги из франшизы люди выносят на митинги против ультраправых по всему свету: в Сербии, США, Индонезии, Германии и других странах.
Как устроена политика мира One Piece, в чем ее противоречивость и сила, как пиратская одиссея вдохновляет людей и почему One Piece — главное произведение XXI века, рассказывает музыкальный критик, автор канала Field of Pikes и главный пират Дальнего Востока России Петр Полещук. Осторожно, в тексте присутствуют спойлеры к 1 150+ главам манги.
Perito запустило авторскую рассылку для читателей — в каждом выпуске редакторки выбирают одну из публикаций и предлагают углублённый контекст и размышления по теме. Мы также открываем книжный клуб, где будем читать современную незападную литературу, обсуждать вопросы истории, идентичности и постколониального опыта.
One Piece — это сёнэн-манга авторства Эйитиро Оды. Она выходит еженедельно с 1997 года. Почти каждый год One Piece становится самой продаваемой мангой в Японии. Аниме-экранизацию даже спустя 27 лет с начала трансляции признают лучшим еженедельным сериалом, а live action Netflix многие критики и зрители назвали единственной успешной адаптацией аниме и манги. Сам Ода входит в список самых успешных авторов наряду с Джоан Роулинг, Стивеном Кингом и Шекспиром.
Протагонист One Piece — Монки Д. Луффи, юный пират в соломенной шляпе, мечтающий найти сокровище «Ван-пис», оставленное бывшим королем пиратов Голом Д. Роджером. По легенде, тот, кто найдет сокровище, станет новым королем. Что конкретно подразумевает этот статус и что представляет собой сокровище — загадка до сих пор. Для самого Луффи титул короля пиратов — синоним абсолютной свободы.
В поисках сокровища ему помогает команда пиратов «соломенной шляпы». У каждого члена экипажа тоже есть мечта, исполняемость которой постоянно ставится под сомнение обществом, так как противоречит здравому смыслу: кок Санджи хочет найти море, где обитает рыба со всего света (что невозможно в силу географических особенностей мира One Piece), доктор Чоппер мечтает найти лекарство от всех болезней, археолог Нико Робин — изучить утраченную историю мира (это преследуется по закону).
Первые сто глав манга One Piece была стандартной приключенческой мангой: Луффи собирает команду, спасает отдельные острова от пиратской тирании (воплощая собой образ пирата-миротворца) и двигается по морю дальше. Но с сюжетной арки «Алабаста» Ода ввел в произведение политическую интригу.
Изначально она была довольно простой: есть королевство, в котором готовится заговор. Команда «соломенной шляпы» встречает принцессу Алабасты Виви и старается ей помочь предотвратить трагедию. И тут появляется образ просвещенного монарха, который очень любит Ода. Организатор заговора пират Крокодайл подставляет короля Кобру, обрушивая на него общественный гнев. В стране готовится революция, но революционеры не знают, что де-факто они пешки в руках Крокодайла. В итоге пиратам Луффи удается помочь принцессе Виви, спасти страну от Крокодайла и восстановить доброе имя короля Кобры.
Этот конфликт едва ли выдает в Оде автора с нюансированным политическим мышлением, которым он станет позже. Революция оболваненного народа в Алабасте невольно рифмуется с популярным либеральным тропом о восстании как о неминуемой катастрофе. Примерно в том же ключе выдержан, например, «Темный рыцарь: возрождение легенды» Кристофера Нолана: революционер Бэйн априори террорист, а супергерой — охраняет статус-кво.
Этот троп характерен и для большинства других примеров сёнен-манги, в том же «Наруто» главные герои защищают родную деревню от захватчиков из организации «Акацуки». Цель «Акацуки» — изменить систему, и родная деревня протагониста один из симптомов этой системы. Каждое поселение ниндзя работает по принципу ЧВК, где даже детей отправляют на опасные задания. При этом никаких изменений, кроме террористических, в сериале не показано, а Наруто, стремившийся изнутри изменить структуру ниндзя и избавить мир от войн, потерпел неудачу. Система осталась прежней, а герой превратился в обычного бюрократа.
И хотя троп просвещенного монарха сохранится, в последующих главах Эйитиро Ода радикализировал One Piece. Как только пираты «соломенной шляпы» попадают на радар сильных мира сего, так называемого мирового правительства, Ода вскрывает подноготную политики уже не отдельного королевства, а всей планеты. Читатель и зритель внезапно узнают, что мир One Piece, угрозой которому прежде казались пираты, на самом деле дистопичен. Объединяя под своим контролем 170 стран, мировое правительство сохраняет внешние символы федерализма. При этом правительство цензурирует изучение определенного исторического момента (так называемого пустого века), а еще поощряет работорговлю и неравенство. Например, вытеснило рыболюдей в подводное гетто, а гномов Тонтатта отдало в эксплуатацию одной из знатных семей. В тюрьмах сидят меньшинства, знать эксплуатирует бедняков и ставит эксперименты на детях.
Это открытие переворачивает восприятие мира One Piece: выясняется, что феномен пиратства — побочная реакция авторитарного мироустройства. Кстати, в реальном мире многие пираты и правда уходили в моря, потому что мореходство было единственным способом подняться по социальной лестнице или обрести свободу.
В этом смысле Ода удивительно точен. Для сводного брата Луффи Сабо, рожденного в высших слоях общества, мореплавание синонимично символическому разрыву с привилегиями; для амазонки Боа Хэнкок пиратство стало средством защиты от правительства, которое несколько лет держало ее в рабстве; для изгнанника мирового правительства Донкихота Дофламинго пиратская жизнь — реванш обидчикам.
Отдельный случай — угнетаемая раса рыболюдей. Их остров находится глубоко под водой, несмотря на мечты его обитателей жить под солнцем. Положение рыболюдей оставляет желать лучшего. Только 200 лет назад (от начала сериала) правительство признало их сознательными существами, но они все еще остаются жертвами расизма, мировая элита до сих пор берет их в рабство и продолжает держать в гетто под водой, не давая полноценных прав на суше.
Для каждого представителя рыболюдей пиратство — это способ заработать свободу, но представление о ней у всех разное. Революционно настроенный Фишер Тайгер собрал команду пиратов Солнца, чтобы вооруженным путем отвоевать свободу у правительства и показать свету, что жители моря не монстры, а такие же сознательные существа. После предательства людьми Тайгер умер, и это раздробило его команду. Его подчиненный, Арлонг, поклялся отомстить людям и стал пиратствовать, захватывая человеческие поселения. Другой подчиненный Тайгера, Джимбей, избрал более дипломатичный способ ведения дел. Он заключил пакт с правительством как наемный пират — не в последнюю очередь для того, чтобы продолжить по-своему дело капитана по репрезентации рыболюдей, но в границах политической системы.
Что кровожадных, что просто свободолюбивых мореходов, идущих под «Веселым Роджером», объединяет одно: для мирового правительства они анархическая сила, которая нарушает баланс в мире (впрочем, само правительство, пытаясь урегулировать кризис, заключает сделки с некоторыми пиратами).
При этом в One Piece есть и армия революционеров. Ее основал бывший дозорный и отец главного героя Монки Д. Драгон. В образе его армии очевидно прослеживается ссылка на кубинских революционеров: корабль Драгона назван в честь яхты Фиделя Кастро, форма Революционной армии похожа на кубинскую, а изображение Сабо, одного из ее лидеров, стало тиражируемым символом протеста, как и фотография Че.
Представление мирового правительства в качестве главного антагониста серьезно поменяло отношение читателя к пиратам и, в частности, к Луффи и его команде. «Соломенные шляпы» и прежде воспринимались белыми воронами на фоне многих пиратов (например, у них горизонтальная система власти): Луффи готов отказаться от достижения мечты, если ради этого придется пожертвовать товарищами, Санджи — накормить любого голодающего, а Чоппер — вылечить любого больного. Штурман Нами часто выполняет функции капитана.
Но встав на пути правительства, «соломенные шляпы» все больше стали походить на отдельную группу революционеров. Луффи свергал эгоистичных королей, объявлял войну правительству как структуре, вступал в личную конфронтацию с элитой, а с недавних пор даже стал воином освобождения.
Еще за двести эпизодов до начала арки рыболюдей мы встречаем на суше рыбочеловека Хати, который постоянно извиняется перед людьми, — психологический результат системного угнетения. Более того, мы узнаем, что парк, который построил мстительный рыбочеловек Арлонг в качестве символа своей власти, был создан по подобию парка развлечений на архипелаге Сабаоди, который держало правительство. Хотя внешне парк похож на зону отдыха, на самом деле на его территории продавали рабов, в том числе рыболюдей. Арлонг с друзьями детства выплывал на поверхность, любуясь недоступным миром, еще не зная, какие страшные тайны хранит это место.
На протяжении всей истории островитяне разными способами старались получить права: привилегированные слои — через правительственные институты, другие — через вооруженную революцию и солидарность с рабами других рас, в том числе людей. Была и третья сторона — националисты-реваншисты, которые хотели уничтожить людей и всех рыболюдей, которые придерживаются другой точки зрения. «Соломенные шляпы» объединяются с правящим классом рыболюдей, чтобы остановить лидера реваншистов Ходи Джонса.
Удивляет тонкость, с которой Ода берется за разрешение этого конфликта. Луффи действует по примитивной логике: есть враг, значит, нужно ему вмазать, и дело с концом. Но рыболюди объясняют герою, что если он вмешается в древний конфликт острова, будучи человеком, то может только усугубить ситуацию. Потому что у островитян сработает паттерн, что жители суши опять решают дела рыболюдей. И герои начинают вырабатывать стратегию завоевания доверия островитян: мы не будем убеждать вас в том, что принесли добродетель, вместо этого решите сами — товарищи мы или враги.
Деколониальная оптика, через которую автор смотрит на мир One Piece, часто воспринимается как манифест если не анархизма, то обобщенной левой идеи. Но вменять One Piece конкретную идеологию не совсем корректно, во всяком случае до тех пор, пока сериал не кончится. Несмотря на горизонтальную структуру «соломенных шляп» и критику угнетения, точно сказать, какие политические взгляды выражает Ода, довольно трудно. Тот же Луффи не выступает моральным и политическим камертоном, он бывает эгоистичен, и Ода это подчеркивает, как в арке «Импел даун», когда ради спасения брата Луффи освободил из тюрьмы опасных преступников. И хотя главный герой обладает способностью чувствовать в человеке хорошее, какая бы репутация ему ни сопутствовала, он помогает другим из личной симпатии. Оттуда и помощь «добрым монархам».
В сабреддите LeftyPiece есть ироничный комментарий к фотографии с протестующим, держащим плакат с надписью No more kings на фоне изображения соломенной шляпы: «Немного иронично, ведь Луффи восстановил на троне или помог занять трон пяти королям (Далтон, Кобра, Ганфорт, Рику и Момо). Так что, хотя он бы был против Трампа, он посадил бы на трон Хиллари, скорее всего потому, что ее дочь угостила его чизстейком» (пер. ред.).
В этом смысле Луффи оказывается персонажем-стихией (неспроста мы не видим его внутренних монологов: он больше сила природы, чем живой человек или персонаж с понятной психологией). Он ознаменовывает перемены, но, в отличие от революционной армии его отца Драгона, действует с позиции этического эгоизма, а не политического мышления.
Несмотря на прямой антагонизм правительству, мы до сих пор не знаем политическую программу революционеров, как и не знаем, есть ли она вообще. Очевидные ссылки на коммунистов, как и военизированные восстания, дают право интерпретировать политику армии Драгона как радикально левую, но пока это только одна из трактовок. Драгон говорит о короле Алабасты как о добропорядочном правителе, что противоречит классической марксистской риторике в отношении монархии.
Чтобы ответить на вопрос, какому политическому строю симпатизирует Ода, сначала нужно понять, через кого он его выражает. Даже те идеологические установки, которые показаны положительными, представлены нюансировано разными персонажами, и во взглядах героев бывают расхождения. Если рассматривать сообщества и структуры (пираты, революционеры, правительство и так далее), очевидной авторской симпатии какой-то конкретной стороне не видно, разве что чувствуется антипатия к правительству. Более того, Ода недвусмысленно утверждает, что не существует универсальной справедливости. Как говорил Донкихот Дофламинго во время битвы у Маринфорда: «Пираты — зло? [Правительство] — добро? Эти категории менялись на протяжении всей истории. Дети, никогда не видавшие мира, и дети, которые никогда не видели войны, имеют совершенно разные ценности. Справедливость восторжествует? Ну разумеется! Потому что справедливость определит победитель!»
В «Государстве» Платона Фрасимах утверждает, что выполнять законы справедливо, но «устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия — демократические законы, тирания — тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законы, объявляют их справедливыми для подвластных, это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости. Так вот я и говорю, почтеннейший Сократ: во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти».
К новым главам мир One Piece все больше охватывает революционный настрой. Он вызван все большей наглостью власти и раскрытием широкой общественности ряда государственных тайн. Но это недовольство не сразу обрастает идеологией. Кто установит новое понимание справедливости, и вообще, это ли понимание будет главенствовать в мире после свержения правительства? Вероятнее всего, новый политический строй в мире One Piece сложится как коалиция персонажей из разных групп.
При этом Ода явно сторонник революционной борьбы. Из арки в арку возникает идея уничтожения старого мира для расцвета нового. «Шляпы» побеждают рыбочеловека Арлонга, уничтожая его парк. Луффи побеждает узурпатора Вапола, освобождая снежное королевство Драм. Алабаста оказывается спасена путем обнажения сущности Крокодайла и возвращения осадков в страну, страдавшую от засухи. Но «соломенные шляпы» оказываются только катализатором изменений, структурные трансформации происходят независимо от них, а основная мотивация Луффи — помощь друзьям.
Впрочем, Ода дал понять, что Луффи не так прост. В финале битвы с пиратом Кайдо главный герой заявил, что хочет создать мир, в котором все его друзья «будут сыты».
Само снятие стигмы с идеи вооруженного восстания — весьма левая и радикальная для подростковой манги (если не для либерального фикшена XXI века в принципе) идея. Но к какому конкретно миропорядку должно привести восстание, пока не очень понятно. Прочитывать One Piece как манифест анархизма не позволяет явная симпатия Оды к образу просвещенного монарха (консенсус, который объединяет многих персонажей).
Менее популярная трактовка — взгляд на magnum opus Оды как на произведение, воплощающее идеи классического либерализма. И правда, может показаться, что между монархизмом в мире One Piece и либерализмом много общего. Классический либерализм находился в прямом конфликте с демократией. Либерализм утверждает как высшую ценность сохранение частной собственности, тогда как демократия исходит из морального принципа равенства всех людей.
В середине XIX века, когда еще не было всеобщего избирательного права, существовал имущественный ценз. Предполагалось, что если расширить избирательное право или ввести всеобщее избирательное право, то право голоса получит рабочий класс, не обладающий частной собственностью. Это увеличивало риск, что рабочий класс воспользуется правом голоса, чтобы перераспределить собственность и ввести высокие налоги для буржуазии, тем самым восстановив принцип социальной справедливости. С точки зрения классического либерализма всеобщее избирательное право повлечет проблемы сохранения богатства в высших слоях общества.
В One Piece мы видим, что монархи иногда показаны с карикатурной стороны именно по причине бедности народов. Жители острова рыболюдей обвиняли королеву Отохиме в том, что она занята налаживанием связей с надводным миром и не обращает внимания на бедность родного острова. Даже просвещенный монарх не решает в мире One Piece проблему, над которой бьется Луффи.
Но если политический идеал One Piece все еще не выявлен, почему большинство людей воспринимает его как радикально левое произведение?
Социальный метаболизм франшизы не даст соврать: левые обожают One Piece. Это одно из немногих аниме, символику которого можно увидеть на маршах против ультраправых по всему миру. В тик-токе полно видео с посылом «сел смотреть мультик про пиратов — получил историю о (сексуализированном) рабстве, расизме, евгенике, экспериментах над детьми и цензуре». Социалист и популярный твич-стример Хасан Паркер называет One Piece самым политизированным аниме и ссылается на портрет Че в доме Оды в качестве доказательства его политических воззрений, а в сабреддите LeftyPiece фанаты разбирают, как One Piece критикует государство и капитализм. Почему?
Во-первых, чем дальше продвигается сюжет, тем более радикальным становится Ода как автор. Это видно на примере трансформации категории свободы в представлении Луффи. Изначально он свободолюбивый мореход, как Леонардо ДиКаприо на носу «Титаника», орущий, что он король мира. Вопрос в том, что это за свобода? Она весьма абстрактная, это больше самоощущение, то есть свобода весьма частная.
Но сейчас категория свободы в One Piece сменила даже название. Долгое время Ода писал свободу как 自由 (Jiyū), что в официальной английской версии манги переводили как freedom. Теперь Jiyū сменилось 解放 (Kaihō), что переводится как liberation — «освобождение». Луффи официально стал воином освобождения / 解放の戦士 (Kaihō no senshi), а его триумф сопровождали так называемые барабаны освобождения / 解放の太鼓 (Kaihō no taiko).
В чем разница между свободой и освобождением? Первая категория не подразумевает по умолчанию свободу для других, а вторая предполагает ее в первую очередь. Что это за свобода, которая достигается путем освобождения? Это свобода политическая, то есть довольно конкретная. В традиционном английском есть разделение понятий, которого нет в русском языке. Свобода политическая называется liberty, а вот понятие свободы торговли (или частной свободы) выглядит как freedom. Не факт, что аналогичная разница присутствует в японском, но характерно, что Kaihō буквально переводится как «эмансипация», а в английском переводе для этого слова был выбран эквивалент в виде liberation.
Показателен пример из конца XVIII века, когда начиналась Французская революция. Один английский купец построил корабль, который назывался Liberty, и его компаньоны отказались вложить деньги, пока он не переименует корабль во Freedom. Они сказали, что liberty — это отвратительная якобинская идея, которая будет отпугивать клиентов, а вот freedom как свобода торговли — это хорошее название, которое будет способствовать успеху на рынке.
Во-вторых, на радикализацию One Piece влияет раскрытие тайн мифологии сериала. Известно, что 900 лет назад мировое правительство уничтожило Великое королевство — согласно профессору Кловеру, из-за идеологической угрозы. Многие факторы указывают на то, что выходцы из этого королевства были первыми пиратами и борцами за свободу. Как называется это государство и что представлял собой его политический строй — одна из основных тайн сериала. Но теоретический консенсус фанатов сходится в предположении, что в основе образа Великого королевства лежит легенда о Либерталии, вымышленной пиратской утопии.
Впервые информация о Либерталии появляется в 1724 году в книге «Всеобщая история пиратства», изданной в Англии под именем некоего капитана Джонсона. На протяжении десятилетий слухи о могущественном пиратском государстве, готовом выступить в качестве полноправного участника на международной арене, распространялись по европейским столицам, а его самозванные посланцы успешно морочили головы политикам. В следующие столетия этот миф перехватили левые, особенно анархисты. Либерталия представлялась как осуществленный на практике радикальный политический эксперимент, утопия, к тому же окрашенная в приключенческие тона — с награбленными сокровищами, мужественным кровавым братством, роковыми туземками и прочими атрибутами пиратской романтики.
Но, как выяснил антрополог-анархист Дэвид Гребер, это государство не совсем вымышленное. Согласно мысли ученого, пиратские команды представляли собой абсолютно нехарактерные для XVII века демократические образования: капитанов выбирали, все важные вопросы обсуждали коллегиально, конфликты разрешали при помощи специальных процедур, а не спонтанным насилием. Пиратство переворачивало социальные иерархии — тот, кто был стигматизирован в обществе, на пиратском корабле вполне мог занять значимое место. При этом пираты были главными богохульниками своего времени (самым страшным преступлением было не воровство, а восстание против религии и Бога). В общем, пираты были отчасти анархистами в стратегическом и самоорганизованном смысле этого слова.
Описание Либерталии как прототипа социализма очень похоже на прямой антагонизм устройству мирового правительства, с одной стороны, а с другой — горизонтальной структуре «соломенных шляп» и левым намекам в армии Драгона. Пираты в One Piece тоже враги Бога — именно в таком статусе пребывает главный антагонист сериала Иму. Связь Либерталии и Великого королевства пока остается теоретической, но сомнений в этой связи почти нет: Ода использовал практически все мифы о пиратах, кроме главного, и это неспроста. Что поразительно, многие практики пиратов, описанные Гребером и поданные антропологом как новаторские, присутствуют в One Piece много лет. Остается гадать, откуда Ода узнал о них задолго до исследователя, если этого не череда совпадений.
Доподлинно известно, что Великое королевство опережает технологическое состояние нынешнего мира One Piece на 500 лет. Многие борцы с правительством занимаются реанимацией старых идей, и это буквально интеграция идеи потерянного будущего в мангу Оды. Это излюбленный современными левыми мотив, популяризированный в первую очередь теоретиком Марком Фишером. По Фишеру, капитализм уничтожил саму идею возможности альтернативного будущего без капитализма. Во многом это уничтожение произошло путем стирания из коллективной памяти прогрессивных идей и пропагандистским очернением левых. Фишер предлагал постоянно по-новому пересказывать прогрессивный потенциал прошлого, чтобы в мире опять зажглась идея возможности альтернативного уклада. То есть это акт не столько ностальгии, сколько незабывания обещания о будущем.
Судя по всему, Великое королевство целилось построить если не утопию во всем мире, то новое, возможно левое, мироустройство. Но обещание лучшего будущего не было выполнено, потому что правительство уничтожило королевство. В этом свете характерен паттерн унаследованной воли в One Piece: новые поколения в мире Оды наследуют волю предшествующих, как бы реализуя некогда замороженные мечты. Так автор не только отсылает к идее утраченного будущего, но и буквально демонстрирует значимость незабывания.
One Piece закрывает дефициты, которые сломали современную культуру, в ней практически отсутствует идея коллективности, солидарности и образа будущего. Даже в антикапиталистических хитах, вроде «Игры в кальмара» или «Джокера», капитализм показан как безальтернативный уклад. Драйва, подталкивающего к поиску альтернативы, в них тоже нет.
Сериал One Piece же, при всей его идеологической неточности, в сумерках прогрессивной политики 2020-х годов работает подобно витамину D, или солнцу: он политически подбадривает людей. Может быть, One Piece (пока) и не предлагает конкретного решения проблемы, но мотивирует искать ее в реальном мире, не останавливаться на констатации проблем империализма и правой политики. Сериал манифестирует коллективность и солидарность.
Аватаром всех прогрессивных идей в мире One Piece выступает бог солнца Ника. Доподлинно его происхождение неизвестно, но Ника присутствует в мифах разных народов One Piece и выступает жупелом для правительства. По легенде, Ника — бог, который смеется назло всем невзгодам, свободный в средствах самовыражения (Ода рисует Нику как мультяшку, нарушающую законы физики). Частично на образ Ники повлияла легенда о карибском духе Джой Бое. По легенде, он был покровителем рабов. Джой Бой появлялся в моменты отчаянья, играл на своем барабане, и его ритм приносил всем радость, люди начинали плясать и делали это до тех пор, пока не скидывали со своих плеч груз печали. Ника, любимый бог рабов мира One Piece, точно так же появляется под ритм «барабанов освобождения». Это название могло быть взято из музыковедческой работы «Священные барабаны освобождения», посвященной музыкальным ритуалам народов африканского происхождения как деколониальной практике. Главная сила Ники — вдохновлять других. Он не столько добрый бог, который приходит и наводит порядок, сколько символ, мотивирующий каждого бороться за освобождение.
В 2021 году в материале для The Village я задавался вопросом: какова природа One Piece? Это просто аттракцион или он действительно может разжечь сердца, воображение и жажду перемен? Вопрос сложный. Спустя несколько лет на него есть однозначный ответ: One Piece действительно перешагивает через рыночную логику, ведь именно в двадцатых годах XXI века флаги «соломенных шляп» появились на маршах по всему свету. One Piece на фундаментальном уровне противоречит рыночным законам, кризис аффекта, о котором писал Фредерик Джеймисон, многократно усилился в силу эрозии вовлечения. Современная быстро сгорающая природа потребления контента еще больше приводит к фастфудному восприятию культуры. В этом смысле One Piece, который еженедельно выходит уже почти 30 лет, стал не столько альтернативной эскапистской реальностью, сколько инструментом, помогающим если не перешагнуть полностью, то хотя бы переживать ситуацию постмодерна. Именно поэтому One Piece — главное произведение XXI века.
