«Ребенка, вымытого и притихшего, церемонно вручают Жене. Подтягиваются Жены снизу, расталкивают нас, отталкивают <…> Они источают зависть, я ее чую: слабые кислотные выхлопы мешаются с их духами. Жена Командора глядит на ребенка, как на букет цветов: будто она его выиграла, будто ребенок — приз <…> Служанке позволят нянчить ребенка несколько месяцев: они верят в грудное вскармливание. А потом ее переведут — проверить, сможет ли она повторить с тем, кто на очереди».
Маргарет Этвуд «Рассказ служанки»
В книге Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» события разворачиваются в постапокалиптическом мире, где почти не осталось женщин, которые могут иметь детей. Гилеад, который возник на месте США, — военная диктатура, здесь семьям высокопоставленных чиновников полагаются фертильные рабыни-служанки. Задача мужа — насиловать служанку раз месяц, в овуляцию, чтобы зачать ребенка.
В январе 2025 года британская актриса Лили Коллинз, известная по роли в сериале «Эмили в Париже», и ее супруг режиссер Чарли Макдауэлл объявили о рождении дочери Туве Джейн. Туве появилась на свет благодаря суррогатной матери. Пара выразила глубокую благодарность женщине, которая помогла им стать родителями. Публичное признание привело к скандалу. В соцсетях Коллинз обвинили в «покупке» ребенка и эксплуатации женщин, утверждали, что суррогатное материнство превращает женщин в инкубаторы и используется богатыми людьми вместо усыновления.
В ответ на критику Чарли Макдауэлл призвал к меньшему распространению ненависти, особенно в отношении их новорожденной дочери, которая принесла радость в их жизнь. Несмотря на негативные комментарии, многие поклонники и коллеги поддержали пару, выразив уверенность, что Лили будет прекрасной матерью. Сама актриса продолжает делиться фотографиями дочери, игнорируя критику.
Суррогатное материнство — одна из самых этически сложных тем в современном мире. Может ли суррогатное материнство быть добровольным? Сколько стоит подобная услуга и можем ли мы вообще говорить о суррогатном материнстве как об услуге? Чем рискуют суррогатные матери и с какими последствиями сталкиваются? Давайте разбираться.
«Турецкий миллионер с женой-россиянкой родили 22 ребенка от суррогатных мам. Он в тюрьме, она не хочет просыпаться в этот мир» — заголовок на сайте Woman.ru знакомит читателей с реальной историей. Кристина Гагаркина и Галип Озтюрк обратились в агентство по суррогатному материнству в 2019 году, через четыре года и за 168 тысяч евро у них было 22 ребенка. В 2024 году Озтюрку предъявили обвинение в незаконном обороте наркотиков (у него и раньше были проблемы с законом) и посадили в тюрьму. Как теперь справляется Кристина, неизвестно, свою страницу в инстаграме женщина удалила.
Истории, подобные этой, случаются периодически, но в мире суррогатного материнства это не самый распространенный сценарий. Чаще всего к такому способу обращаются люди, которые не могут родить детей естественным путем: гетеросексуальные пары с репродуктивными трудностями, женщины и мужчины без партнеров, гомосексуальные пары. Бездетность — большая трагедия для многих семей, особенно тех, в которых состоят женщины, — не только потому, что люди просто хотят биологических детей, а еще и потому, что бесплодие во многих культурах заставляет женщин чувствовать себя неполноценными. Случаи, когда суррогатное материнство используется эксцентричными парами, как в примере выше, — исключение, чаще всего причиной становится именно невозможность беременности по разным причинам. Женщины, которые обращаются к суррогатным матерям, часто не имеют альтернатив, они сделали уже несколько неудачных попыток ЭКО (а это тяжелый процесс, который вызывает гормональные изменения и влечет психологические последствия), имеют заболевания, которые передаются плоду или делают роды опасными для жизни матери.
Поэтому суррогатное материнство воспринимается, в том числе и самими вынашивающими женщинами, как помощь тем семьям, которые не могут завести генетически своего ребенка самостоятельно по тем или иным причинам. Бывает, что такая помощь не измеряется в денежном эквиваленте: без какой-либо оплаты ребенка может выносить родственница или подруга семьи. Это называется альтруистическим суррогатным материнством.
Еще один важный аргумент — репродуктивная свобода: женщина имеет право распоряжаться своим телом, в том числе стать суррогатной матерью и заработать таким способом существенные деньги.
Сторонники государственной регуляции считают, что подобное материнство этично в странах, где женщины, которые вынашивают чужого ребенка, защищены законом и получают достойную оплату, как, например, в США и Канаде (стоимость всего процесса для родителей — от 50 до 150 тысяч долларов).
Суррогатное материнство считается этически сложной темой не просто так. В мире, где царит колоссальное неравенство, женщинам предлагают большие деньги за действия, которые кажутся чем-то противоестественным — и самым страшным представляется расставание ребенка с суррогатной мамой. У нас нет лексики для этого типа родства и нет сложившихся социальных практик.
Большинство агентств, которые работают с таким материнством, предпочитают использовать бизнес-лексику. Суррогатное материнство — услуга, родители, предоставляющие биологический материал, — клиенты, женщина, которая вынашивает ребенка, — исполнительница на временном контракте. Описание ситуации в таких терминах убирает эмоции, а именно это нужно, чтобы практика не вызывала «лишних» для процесса этических дилемм.
Коммодификация процесса беременности и родов действительно упрощает работу, в первую очередь тем, кто зарабатывает на этом деньги. Согласно отчету Precedence Research, опубликованному в сентябре 2024 года, глобальный рынок суррогатного материнства быстро растет. В 2023 году объем рынка превысил 17,55 миллиарда долларов США, а к 2034 году прогнозируют его увеличение до примерно 195,97 миллиарда долларов США — на 24,53 %. Основные игроки на рынке — клиники репродуктивной медицины.
На сайте компании American surrogacy за суррогатное материнство женщинам предлагают от 50 до 110 тысяч долларов. Эта сумма складывается из нескольких пунктов. Первый — базовые выплаты, которые компания предлагает рассматривать как зарплату. Далее бонусы за каждую ступень процесса, компенсации расходов, пособия на одежду и питание для семьи. За кесарево сечение и вынашивание более чем одного ребенка (в результате ЭКО часто появляются двойни) полагаются дополнительные выплаты. После родов компания предлагает компенсации за приемы психолога и бонусы за привлечение других суррогатных матерей.
Такие гонорары не могут не превращать рынок суррогатного материнства в полигон неравенства. С одной стороны, семьи, которые хотят ребенка, ищут способ сделать это подешевле. С другой стороны, женщины, которые хотят заработать таким образом, готовы ехать в другие страны. Так появляется черный рынок суррогатного материнства. За красивым сайтом агентства в пастельных тонах легко может скрываться международная торговля людьми. В феврале 2025 года издание «Время» опубликовало историю гражданки Казахстана Анастасии Покольнишко, которая отправилась в Грузию, чтобы родить ребенка для клиентов одного из агентств.
«Муж все время работает, я открывала свою клининговую компанию, но раскрутиться не получилось. Живем мы в маленьком городке, клиентов было не так много, а выплаты по кредитам становились все внушительнее. Детей у нас четверо: старшей дочке 19 лет, младшим — шесть и три годика. Среднему сыну 16 лет, он мальчик с особенностями, родился с ДЦП <…> Я подумала, что суррогатное материнство — наш шанс решить проблемы, и написала в личку автору того самого поста, который привлек мое внимание. Мне ответила девушка по имени Нагима из Узбекистана. Она представилась владелицей агентства, которое ищет и отправляет женщин в Грузию», — рассказала Анастасия в интервью.
Беременность прошла хорошо, женщина родила ребенка и отдала его биологическим родителям, паре из Китая. Все месяцы беременности она прожила в гостиничном номере с соседкой, и на расходы получала от компании 400 долларов в месяц. А вот полную сумму гонорара, 15 тысяч долларов, Анастасии так и не выплатили. «После родов меня накрыла депрессия, и физически я до сих пор не восстановилась», — призналась женщина.
Психологические и физические риски, которые берет на себя суррогатная мама, огромны. В книге «Birthing a Mother: The Surrogate Body and the Pregnant Self» [«Рождение матери: суррогатное тело и беременное Я». — Прим. авт.] антропологиня Элли Теман описывает историю одной из женщин, которая приняла участие в ее исследовании, биологической мамы по имени Яэль. Яэль родилась без матки и узнала об этом, когда ей было 18 лет. Известие так шокировало женщину, что она посвятила всю свою жизнь поискам способа родить ребенка, и решила найти суррогатную маму. Ей стала Тали, молодая женщина иракского происхождения.
Элли Теман подробно описывает эмоции Яэль, когда Тали забеременела первый раз и у нее случился выкидыш, второй раз это были близнецы — и снова выкидыш. Только третья беременность оказалась успешной, хотя и протекала очень тяжело, у Тали были кровотечения. Текст Теман наполнен сочувствием к биологической маме, но при этом о Тали, кроме ее этничности, мы не узнаем ничего, и антропологиня даже не ставит вопрос, насколько этично было раз за разом использовать для вынашивания тело женщины, для которой это раз за разом заканчивалось серьезнейшими проблемами со здоровьем. Почему на это пошла Тали, из книги мы так и не узнаем.
В большинстве случаев во время беременности жизнь суррогатной матери строго контролируется, за ее здоровьем следят. Но не только за здоровьем: очень часто вынашивающим женщинам не разрешают заниматься сексом, проводить время с друзьями и семьей, нередко они живут в отдельном месте, которое полностью контролируется супервизорами из агентства. Тело женщины в индустрии перестает ей принадлежать и становится пристанищем для ребенка клиентов, не более. В такой системе логично, что происходящее с суррогатной мамой после родов большинство агентств и многих биологических родителей не волнует.
Даже у нормально протекающей беременности есть последствия для здоровья: у женщин выпадают зубы, волосы, развивается гестационный диабет. Есть риски тромбоза, очень часты выкидыши и кровотечения. Преждевременные роды и кесарево сечение очень опасны и могут стоить матери жизни. Кроме того, есть риски многоплодной беременности (двойня, тройня или даже больше), синдрома гиперстимуляции яичников, внематочной беременности, инфекционных заболеваний суррогатной матери. Согласно исследованию, опубликованному в журнале Annals of Internal Medicine, женщины, выступающие в роли суррогатных матерей, сталкиваются с повышенным риском осложнений во время беременности по сравнению с женщинами, вынашивающими собственных детей.
Очень многие женщины говорят, что расставание с ребенком далось им легко, потому что они не воспринимали новорожденных как своих детей. Но когда эти женщины начинают вспоминать подробности, становится понятно, что не все так просто: «Когда я первый раз увидела последнего ребеночка, он лежал в детском отделении. Я тогда подписывала документы, и как раз в этот момент мальчик заплакал. К нему никто не поспешил подойти из медсестер или детских врачей, они были заняты мной, этими бумажками и сразу не побежали ему даже пустышку дать. Мне почему-то стало его очень жалко. Мне захотелось его самой взять на руки, но меня попросили выйти: „Мамочка, идите. Мы все знаем, мы справимся“. Я потом чуть-чуть поревела, конечно. Тяжело было», — рассказывала в интервью DW Алина Стахорская из Украины. Исследования показывают, что суррогатные мамы и правда меньше привязаны к нерожденным детям: судя по всему, их сознательные попытки эмоционально отдалиться от плода оказываются более или менее успешными. Но «меньше» не значит «совсем».
Каждая беременность требует от матери значительных психологических адаптаций, чтобы справляться с тревожностью, депрессией и стрессом, связанными с этим состоянием. Но чаще всего психологические проблемы начинаются после родов. Помимо прочего, суррогатные матери страдают оттого, что биологические родители прерывают с ними контакт.
Женщины, истории которых можно прочитать на русском языке, говорят одно и то же: стать суррогатными мамами они решили из-за денег. В Казахстане, Украине, России на гонорар суррогатной мамы (в среднем от 15 до 25 тысяч долларов) можно купить хорошую машину или долю в квартире.
Если даже не говорить о черном и сером рынках суррогатного материнства, о которых пойдет речь ниже, этичность рекрутинга вызывает вопросы. Чаще всего поиски идут среди малообеспеченных или находящихся за гранью нищеты женщин. Социологиня Амрита Панде, которая изучает эту практику в Индии, называет процесс найма «приведением нуждающейся женщины из ближайшей деревни в клинику». Кроме того, суррогатных матерей в основном нанимают агенты, сотрудничающие с клиниками репродуктивной медицины. Часто эти агенты — женщины, которые ранее сами были суррогатными матерями или донорами яйцеклеток в той же клинике. Они получают комиссионные как от клиники (на основе заранее определенного контракта), так и от суррогатной матери (обычно на основании устных договоренностей) (SAMA, 2012).
Еще один риск, о котором редко говорят, — когда родители отказываются от ребенка, и суррогатной матери приходится растить его или ее самой. Наиболее известна этим Камбоджа, здесь биологические родители столкнулись с внезапным запрещением такого материнства и были вынуждены оставить детей вынашивающим женщинам. Суррогатные матери получили строгий приказ воспитывать детей до 18 лет, иначе им грозило до 20 лет тюрьмы.
Американская ассоциация адвокатов считает, что договоренности о рождении детей с помощью суррогатного материнства за денежное вознаграждение представляют собой рыночные отношения. При этом организация подчеркивает, что рыночные механизмы способствуют эффективному функционированию международного суррогатного материнства. Мы уже описали, как именно происходит это «эффективное функционирование», — сложно назвать так ситуацию, когда люди приезжают в третьи страны в туристическом (если вообще легальном) статусе, чтобы заработать деньги своими репродуктивными способностями.
Как регулируется суррогатное материнство в разных странах? США, Канада и Великобритания разрешают и коммерческое, и альтруистическое суррогатное материнство, но в жестких юридических рамках. В сочетании с высокой стоимостью подобных репродуктивных программ это приводит к тому, что граждане этих государств ищут суррогатных матерей в странах Глобального Юга, где цены могут начинаться от трех-пяти тысяч долларов. Жесткие юридические рамки при этом не отменяют случаи репродуктивного рабства и других криминальных схем. В 2011 году в Калифорнии судом было вынесено решение по огромному нелегальному бизнесу, который торговал нерожденными детьми. Сотрудники компании искали суррогатных матерей в разных странах, подсаживали им эмбрионов, и только затем искали тех, кто заплатит за ребенка 100 тысяч долларов. Потенциальным клиентам говорили, что биологические родители просто отказались от ребенка.
В Индии, которая была одним из самых популярных регионов репродуктивного туризма, в 2016 году приняли закон, который разрешал только альтруистическое вынашивание чужих детей. Суррогатная мать по этому закону не получает финансового вознаграждения, кроме компенсации медицинских и связанных с беременностью расходов. Биологическими родителями могут стать только гетеросексуальные пары, состоящие в браке не меньше пяти лет и имеющие медицинские показания к суррогатному материнству. Но запрет, как и следовало ожидать, привел лишь к маргинализации практики: она ушла в подполье. Индийские родители тоже стали уезжать за рубеж в поисках возможностей завести ребенка.
Одной из самых популярных стран для суррогатного туризма до войны была Украина, где очень либеральное законодательство: имена биологических родителей сразу вписывают в свидетельство о рождении ребенка. При этом условия, в которых находились суррогатные мамы, часто были очень тяжелыми, нередко их селили по пять человек в однокомнатной квартире и штрафовали за каждый шаг.
Из-за войны такие мамы и их дети оказались в опасности. Сейчас чаще всего украинки приезжают на период суррогатного материнства в Грузию, которая стала одним из центров индустрии. В феврале 2025 года СМИ опубликовали историю трех женщин из Таиланда, которых обманом заманили в Грузию и принудили работать на так называемой ферме человеческих яйцеклеток. На текущий момент неясно, насколько эта история правдива, но журналисты «Настоящего времени» съездили в тот самый дом с тайскими суррогатными матерями и подтвердили, что этот трафик осуществляет китайское агентство. В месяц тайки, которые приехали в Грузию, получают 300–500 долларов, а после рождения ребенка им обещают выплатить 11 тысяч долларов.
Суррогатное материнство в России осуществляется по договору между суррогатной матерью и потенциальными родителями, которые станут официальными родителями после рождения ребенка. Этот процесс регулируется Семейным кодексом РФ, Федеральным законом № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и другими нормативными актами. Согласно законодательству, суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от 20 до 35 лет, имеющая как минимум одного здорового ребенка и без медицинских противопоказаний. Если она состоит в браке, требуется письменное согласие ее супруга. Закон запрещает женщине быть одновременно донором яйцеклетки и суррогатной матерью в одной программе, то есть генетическая мать не может вынашивать собственного ребенка в качестве суррогатной матери. В 2022 году Владимир Путин подписал закон, разрешающий пользоваться услугами суррогатного материнства только российским семейным парам и одиноким россиянкам, которые не могут родить по медицинским показаниям.
Во Франции, Германии и Испании суррогатное материнство полностью запрещено и считается эксплуатацией женщин. Один из самых жестких законов приняло в октябре 2024 года итальянское правительство во главе с консерваторкой Джорджией Мелони. Теперь граждане, использующие суррогатных матерей за рубежом, могут столкнуться со штрафами до одного миллиона евро и тюремным заключением до двух лет. Ранее наказание действовало только при использовании такой услуги внутри страны.
Дискуссия остается открытой. Сторонники видят в суррогатном материнстве шанс на родительство, а критики — угрозу превращения женского тела в инкубатор для состоятельных людей. Но, скорее всего, у этой репродуктивной индустрии нет шансов на этическую нормализацию: при такой стоимости услуг всегда будут женщины, готовые идти на риски для жизни ради заработка, и всегда будут компании, которые так или иначе захотят эксплуатировать этих женщин. Никогда не закончится и спрос: люди, которые хотят детей, готовы пожертвовать многим, чтобы получить хотя бы шанс на биологическое родительство.