Западные писатели о поездках в СССР, часть первая: нелепая лесть, сюрреалистические лимоны, водка, голод и черная икра

Всегда интересно услышать, что иностранцы думают о твоей стране после путешествия по ней. Вдвойне интересно, если это известные и уважаемые зарубежные писатели. Втройне интересно, если этой страны давно нет и поколение, которое ее не застало, уже воспитывает детей. Мы предлагаем почитать тревелоги Герберта Уэллса, Памелы Трэверс, Джона Стейнбека и других авторов и узнать, удалось ли им разглядеть реальную жизнь советских людей за пышными декорациями принимавшего их «Интуриста».

Вопреки стереотипу, СССР никогда не был по-настоящему закрытой страной: да, свободу перемещения граждан сильно ограничивали, но платежеспособные иностранцы могли без особых проблем заглянуть за железный занавес. О развитии въездного туризма советские власти задумались практически сразу после окончания Гражданской войны: новое государство нуждалось как в экспорте своих идей, так и в притоке твердой валюты.

Для этих целей в 1929 году была основана компания «Интурист», которая занималась организацией визитов иностранцев. Как правило, путешественник приобретал пакетный тур, включавший в себя дорогу, проживание, питание и экскурсии, — в результате он всегда находился под бдительным присмотром сотрудников турфирмы, примерно как в сегодняшней Северной Корее. Большую часть туристов это устраивало: их пугала перспектива оказаться предоставленными самим себе в чужой загадочной стране, где почти никто не знал иностранных языков и невозможно прочитать даже надписи на вывесках.

При этом гости все же имели определенную свободу действий. Роберт Хайнлайн, например, советовал путешественникам выучить русский алфавит и несколько фраз, чтобы по возможности обходиться без услуг «Интуриста» и попытаться узнать страну по-настоящему. Правда, сам он этому совету, несмотря на компанию русскоговорящей жены, почему-то не последовал.

Среди приезжавших в СССР иностранцев были и публичные личности, в том числе писатели. Они вызывали у советских властей интерес, ведь они могли рассказать об увиденном миллионам людей по всему миру. Западные литераторы оказывались в зарождавшемся государстве с самого начала — так, американец Джон Рид застал Октябрьскую революцию и написал об этом прославившую его в СССР книгу «Десять дней, которые потрясли мир». В последующие годы страну посетили Бернард Шоу, Бертран Рассел, Теодор Драйзер и другие.

Многие иностранцы в той или иной степени симпатизировали левым идеям и хотели посмотреть на социализм в действии. Немецкий философ Вальтер Беньямин собирался по итогам поездки в Москву принять решение о вступлении в коммунистическую партию (и в итоге остался беспартийным). Но были и те, кто коммунизм отторгал, например Хайнлайн, известный правоконсервативными взглядами. Свои впечатления о путешествии по СССР американский фантаст описал в саркастическом эссе «„Интурист“ изнутри» — эта поездка лишь укрепила его антисоветские настроения.

Известных писателей в СССР часто ждал царский прием: их селили в лучших гостиницах и кормили в лучших ресторанах, ведь им нужно было показать страну с самой выгодной стороны. У тех же, кто приезжал в частном порядке, условия оказывались гораздо скромнее, но и больше шансов увидеть настоящую жизнь в социалистическом раю. В выигрыше оказывались те, кто смог подружиться с местными жителями.

Контакты советских граждан с гостями из капиталистических стран власти не приветствовали, но для писателей налаживание культурных связей — часть работы, и им часто удавалось в неформальной обстановке пообщаться с советскими коллегами и их окружением, а заодно посмотреть на быт. Оценки увиденному путешественники давали разные: от уважительных до полных неприязни, но в одном пункте сходились практически все: туалеты в Союзе — вещь крайне специфическая.

О путешествиях в СССР было написано немало статей и книг. Многие из них вызывали на Западе большой интерес, а порой и провоцировали полемику. Советская же критика разносила их в пух и прах, а жители Союза смогли начать знакомство с ними только с началом перестройки. Мы рассмотрим некоторые произведения, написанные литераторами в разные периоды.

Британский классик Герберт Уэллс стал одним из первых известных гостей нового государства. Он приехал в послереволюционную Россию (тогда еще не СССР) в 1920 году по приглашению Максима Горького. Об этом он впоследствии написал книгу «Россия во мгле». Уэллс уже был здесь несколько лет назад, и перемены, произошедшие за время революции и Гражданской войны, оказали на него гнетущее впечатление:

Построить для иностранного гостя красивый фасад на фоне такой масштабной разрухи было невозможно. Случился в его путешествии и эпизод с невинной показухой: Корней Чуковский захотел сделать Уэллсу приятное и провел подготовку среди учеников школы, которую тот посещал. Те перестарались:

После умирающего Петрограда Москва показалась писателю гораздо более живым городом, где чувствовалась надежда. Здесь состоялась встреча Уэллса с лидером нового государства. Ленин, которого литератор окрестил «кремлевским мечтателем», произвел на него очень приятное впечатление, но во взглядах на будущее большевистской России собеседники разошлись.

При этом Уэллс сам придерживался социалистических взглядов и считал большевиков единственной силой, которая могла управлять страной. Однако их методы писатель не одобрял: по его мнению, новые власти были склонны к догматизму и попросту создавали новую религию с Марксом в роли Бога и «Капиталом» в качестве Священного Писания.

Когда писатель вернулся в СССР в 1934 году и пообщался уже со Сталиным, он убедился в том, что именно этим путем страна и идет. Революционные преобразования остались в прошлом, им на смену пришел бюрократический догматизм. Надежды Уэллса на появление нового прогрессивного государства, способного подать пример остальному миру, так и не оправдались. А высказанное им в конце книги предположение, что в светлое будущее социалистическая Россия пойдет рука об руку с США, сегодня кажется какой-то злой шуткой.

Памела Трэверс совершила свое советское путешествие в 1932 году (еще до того, как стала известной), а спустя два года написала книгу «Московская экскурсия». Трэверс приобрела тур, включавший в себя посещение Ленинграда, Москвы и Нижнего Новгорода — последний город по неизвестным причинам в итоге исключили из программы. В отличие от своих попутчиков — представителей британской левой интеллигенции, — писательница называла себя далеким от политики человеком. Но рассказы о коммунистическом рае она с самого начала воспринимала скептически, и то, что она увидела в Советском Союзе, не смогло ее переубедить. Во время поездки путешественники постоянно сталкивались с бытовыми неудобствами, бюрократическими нелепостями, пропагандистскими лекциями и чрезмерной заботой гидов, не оставлявших им ни минуты для отдыха. Памела спасалась от всего этого своей фирменной иронией:

В другие моменты она рассуждала вполне серьезно. Советская Россия, по ее мнению, осталась все таким же консервативным, религиозным и в конечном итоге вполне себе буржуазным государством. Трэверс не сильно впечатлили старые православные храмы и их новые коммунистические аналоги, не вдохновил ее и традиционный балет, хотя она отметила мастерство исполнителей. Писательница искала живую, современную культуру — и нашла ее в авангардном театре. Она попала на скандальную постановку «Гамлета» Николая Акимова в Театре имени Вахтангова — этот спектакль радикально изменил шекспировский оригинал, вызвал ожесточенные споры и в итоге был закрыт как формалистское произведение. Трэверс пришла в восторг как от постановки, так и от публики:

 Памела пришла к выводу, что все русские — прирожденные актеры, и СССР представлялся ей огромным большевистским театром, где они играют свои роли в поставленном партией спектакле.

 Всю дорогу Трэверс пыталась пробиться к простым людям через барьер канцелярщины: пила водку с водителем автобуса, кормила кексом крестьянского ребенка, пока остальная группа наслаждалась экскурсией по колхозу, и даже отправилась в гости к некоему неназванному члену партии — большому знатоку литературы. В конце концов ей удалось растопить лед официоза с помощью привезенных из дома лимонов: для СССР начала 1930-х они были большим деликатесом. Восторженная реакция государственных служащих на заморские фрукты кажется несколько сюрреалистичной и заставляет задуматься, не нафантазировала ли это себе создательница Мэри Поппинс. Впрочем, советская реальность действительно иногда оказывалась более странной, чем выдумка. «Московская экскурсия» Трэверс — самая легкая и веселая книга из нашего списка. Читая ее, совсем не хочется думать о том, с чем пришлось столкнуться ее персонажам всего через несколько лет.

Джон Стейнбек отправился в 40-дневное советское путешествие в период творческого кризиса; компанию автору «Гроздьев гнева» составил его друг, военный фотограф Роберт Капа. Это был официальный визит по заказу газеты New York Herald Tribune, в которой регулярно печатались путевые заметки писателя. Поездка легла в основу знаменитого тревелога «Русский дневник» и повлияла на жизнь и творчество путешественников.

Стейнбек сразу сообщает, что не собирается делать каких-то выводов о положении дел в стране: он будет просто рассказывать об увиденном. В его честности сомневаться не приходится; другое дело, что видели путешественники только то, что им хотела показать принимающая сторона. Для американцев выстроили мощную потемкинскую деревню, всю дорогу их сопровождали сотрудники Всесоюзного общества культурной связи с заграницей. На каждой остановке гостей ждало богатое застолье с обязательными водкой и черной икрой (лучше не читайте эту книгу на голодный желудок), и они поверили, что такое питание для советских крестьян — обычное дело. Между тем в СССР того периода свирепствовал послевоенный голод, от которого погибли сотни тысяч человек.

Сильная сторона заметок Стейнбека в том, что его интересовали простые граждане, с которыми у него было много возможностей пообщаться. Хотя в отдельных вопросах писатель не нашел с местным населением общего языка, в целом у него остались приятные впечатления от жителей России, Украины и Грузии. Он рассказывает о только что переживших войну людях: у каждого из них своя трагедия, а сейчас они просто радуются тому, что имеют, и с оптимизмом смотрят в будущее. Кроме того, они с огромным интересом относятся к иностранцам — и здесь необходимо отметить важный для нас лейтмотив:

Публикация «Русского дневника» вызвала в США скандал: автора обвиняли в просоветской пропаганде и искажении реальной картины событий в стране, охваченной голодом и репрессиями. Время для этой поездки было не самым удачным: только что началась холодная война, а вслед за ней — охота на ведьм. Маккартизм задел и Капу, который предстал перед судом по подозрению в работе на коммунистов и антиамериканской деятельности. Эти обвинения преследовали фотографа до самой гибели в Индокитае в 1954 году. Стейнбек же относительно безболезненно пережил темные времена, в 1962-м получил Нобелевскую премию, а годом позже снова съездил в СССР.

При всей своей неоднозначности «Русский дневник» прошел проверку временем. Эта книга не показывает реальную послевоенную страну, но в ней есть отличные документальные фотографии, множество интересных и забавных эпизодов, а ее герои — люди, с достоинством прошедшие через испытание войной и не сломленные ей.