Андаманские и Никобарские острова — архипелаг в Индийском океане. Для посещения туристами открыты только в 2004 году. Завоеваны англичанами в конце XVIII века. Александра Гуськова и Роман Мурашев в 2018 году решили проверить это крайне экзотическое направление. Материалы Александры — одни из любимых в редакции PRTBRT, рекомендуем почитать и другие ее тексты.
Я ждала Рому в аэропорту Дели. Wi-Fi не подключался, рейс задерживали, зарядка садилась.
— Sorry, — обратилась я к мужчине за соседним столиком, — I’d like to go out on a couple of minutes, can you look for my luggage?
— Конечно, без проблем, — отозвался азиатского типа брюнет. Оказалось, из Кабула, ведет какой-то международный автобизнес, много лет назад учился в Москве. Сколько бы ни случались такие встречи, радостно подпрыгиваю внутри — ну надо же, мир опять замыкается в нейронную сеть (кристалл, мандалу — подчеркните нужное). Теперь у меня есть визитка какого-то крутого кабульского чувака. Мало ли.
Дели обрушился жарой, зноем, пылью и гомоном. Лавочки ломятся от лаймов и огурцов — на любом углу тебе забацают лимонад. И если у тебя адский иммунитет и стоит прививка от дизентерии — велкам. Впрочем, погибнуть под колесами шансов больше, чем от заразы, — индийское движение узнаваемо безумно. Такое ощущение, что несколько оркестров из детских игрушек сошли с ума, выкатились на улицу одновременно, нажимают на резиновые пузики, приставляя целлулоид к мегафонам, а сверху кто-то еще щедро сыпанул машинок. На светофоры всем плевать, я даже удивилась, что они есть — зачем?. Метро божественно прекрасно: чисто, прохладно, понятно, не могу взять в толк, почему его еще не оккупировали при всем его комфорте?
Дома смыкаются над переулками, плотным покровом висят провода, богато изукрашенные подлетающим ввысь и падающим сверху мусором. Собаки вездесущи (и почти нет кошек — так и не поняла, отчего такая видовая дискриминация), дремлют, вытянув лапы. Люди часто спят так же, в той же пыли и с тем же отчаянно-беспечным фатализмом.
В узких проходах пахнет бензином от мотоциклов и скутеров (поберегись!), специями и пряностями, нечистотами, стиральным порошком, благовониями и жженой резиной. А потом опять кокосом и сладостями. Полиция вечером отловила нас в каком-то особо красочном районе и предупредила, что здесь по темноте быть не нужно. Но мы и так уже собирались в отель.
Ночью услышали грохот, звон, пение и барабаны. Индийская свадьба вышла на улицу. С буйволом, песнями и плясками. И чихать они хотели на проезжающий транспорт. Примерно так выглядит вся Индия — песня среди пыли и нарядный танцор, по которому может проехать КамАз, но увиливает в последний миг. Почти всегда.
Дели был только перевалочным пунктом. До Андаманских островов оставалась еще Калькутта (с пересадками дешевле). Родина Рабиндраната Тагора, город матери Терезы, с мемориалом Виктории и жесткой славой прошлого века: волнения, убийства, бедность, все прелести социальных перекосов и произвола сменяющихся властей.
Один из самых знаменитых городов полуострова напоминает пыльную Барселону после Армагеддона. За день до прилета на Калькутту обрушился ураган, и впечатление стало полным. Металлические каркасы циклопических рекламных щитов покорежены, останки красочных изображений полощутся гигантскими щупальцами, деревья нападают на заборы и здания. Дома — вообще отдельная тема. Ты мчишь по трассе New Park Street и видишь одновременно фешенебельные здания Marriott, пятачки с игроками в футбол у реки, индийские хрущевки, мелкие покосившиеся домики, стеклобетонные торговые центры, хибары из картона и мешковины… Но даже у самой разнесчастной хрущевки будут окрашены балконные стены: розовый, голубой, салатовый, персиковый — если рука с кистью дотягивается, серость исчезает. Среди калейдоскопа окон — когда-то белое заброшенное здание. Битые стекла, висящие рамы и двери — и стихийный религиозный островок на крыше: колышутся ленты с флажками, сведенные в одну точку, виднеются руки индуистских божеств, плывет запах благовоний. Орел пролетает сверху, складывает крылья над светодиодной вывеской. Солнце садится за геометрию зданий и пальм.
Ночью сидела на крыше, читала насквозь индийских «Детей полуночи» Рушди, в темноте над головой путались летучие мыши, зарницы рассверкивали небосвод, дразня пропущенным штормом. Если в каком-то городе у тебя получается залезть на крышу или хотя бы на высоту — он становится ближе. Всякому ведь приятно, когда его стремятся увидеть во весь рост.
Аэропорт Порт-Блэра — главного островного города — маленький, уютный и неспешный. Это, кстати, удивительно — безумная дорожная скорость обратно пропорциональна скорости дел. Заложенное время лучше умножать на два. В аэропорту тебе дают специальный пермит, ведь Андаманские и Никобарские острова — пространство особое. С бумажки лучше сразу снять побольше копий — их спрашивают в отелях, на паромах и черт знает где. И не терять!
При выходе в город нападают таксисты. Выигрывает тот, кто раньше повлечет к своему транспорту тележку с рюкзаками. Впрочем, это все равно стоит рупий 150, так что можно и не привередничать.
Порт-Блэр холмист, неказист, активен и заполнен турфирмами. Банкоматы работают по желанию (угадывать нужно интуитивно). Билеты на паром покупаются до-о-о-олго, потому что виснет интернет. Сотовая связь пока работает. Коровы лежат по центру дороги, в кафе подают розовое молоко, «no spicy» почти не помогает, к жаре привыкаешь. Порт-Блэр не имеет особой ценности, это точка сборки, начало паромных маршрутов и выход на строительную гордость и один из поводов стычек с аборигенами — AnR.
Андаманские острова — утомительная штука. И если вы не дайвер (мы — пока нет), приятности приключения придется себе тщательно обеспечивать. На самом окультуренном Хейвлоке делать особо нечего, если только не тотально пляжиться. Нет, конечно, там есть Elephant Beach, песок цвета белого шоколада, мангровые протоки… Вот мангровые протоки — это красиво и странно. Ты пересекаешь серую глиняную плоскость с рачками, ростками травы и мелкими лужами — а на обратном пути море затапливает равнинность. Чувствуешь себя Индианой Джонсом или Дженнифер Лопес из «Анаконды».
Если двигаться по слоновьему пляжу влево, дойдете до торговых развалов, воды и фруктов, туалетов, кабинок для переодевания, всех плюсов и бесконечных минусов освоенного и популярного пляжа. Там же популярная точка для снорклинга, и маски можно взять, и даже камера хранения есть (ключи подходят ко всем соседним шкафчикам, как я нечаянно обнаружила).
Зато, если пойти вправо, романтика зашкаливает. Мангровые заросли танцуют вальс с океаном, подступая и делая обратное па, гигантский плавник дарит деревянные троны и лежаки для загара, а чистый песок продолжает притворяться кокосовой стружкой с корицей. И никого нет.
Отели на Хейвлоке дорогие, поэтому лучше на месте вписываться в гестхаусы. У нас был номер за космические семь тысяч рупий, провели эксперимент: совершенно себя не оправдывает и не нужно. Но благодаря этому вечер провели у кромки моря. Вид оторочен мангровыми зарослями, дно иссечено остатками рифов, можно пить виски и слушать прилив. Осуществила давнюю мечту — плюхнулась в длинном струящемся платье в теплую морскую воду. Плыть в море комнатной температуры и чувствовать, как ноги обвиваются шелковистым подолом, — ощущение волшебное, прерафаэлитское и диковатое. Совсем по темноте к берегу пришли несколько человек с гитарой и стали петь что-то на родном языке. Ошеломительно красиво.
Перед вечерним кутежом промчали на скутере по городку, повидали рынок. Электричество сбоит, поэтому первое знакомство состоялось романтически, при свечах. Охристые бока фруктов, темными бликами отливающий виноград, побрякивающие весы.
Соседний Нил — уютнее, спокойнее, умереннее и тише. Главное развлечение, как и всюду на островах, — закат. К нему съезжаются и искренне любуются. А вот сидеть на пляже ночью не приветствуется. Дружелюбно-строгие мужчины с фонариками представились местными полицейскими и вежливо попросили удалиться спать. Но это, конечно, наш собственный фонарик выдал. Уверена, что легко протусить всю ночь непотревоженными.
На Ниле я впервые попробовала напиток из тростника. Пики разламываются на части, секутся пополам и пропускаются через тростникодавилку солидных размеров. Получаешь амброзию в бутылочке. Если бы кто здесь такое продавал, брали бы постоянно.
Долго искали ночлег, исколесили весь остров. Мобильные не работают, пыль везде, коровы, козы, домики чуть перекошены, зато отели бывают и за 12 тысяч, и за 14 тысяч. А мы прельстились разноцветными огоньками среди зарослей и обнаружили чудесное место. Несколько бунгало, площадка со столом под деревьями, отдельно стоящие чистые душевые с нарисованными на стенах рыбами и черепахами. Наконец-то попадаешь в настоящее!..
Пять стен домика сплетены из натурально-волокнистого, крыша покрыта листьями, земляной пол застелен ковриком с вышитыми ламами, над кроватью — полог от москитов. Окно во всю стену занавешено мозаичным полотном, столик собран из тростниковых полукружий, на отлитых бетоном подоконниках ракушки, кораллы и камешки. Две лампы: белая для яркости и красная — для уюта. Не знаю, как на континенте, а островные жители очень любят разноцветный свет. И я их отлично понимаю.
Лопали перед сном божественного тунца и прислушивались к гомону — за длинным столом сидели местные ребята и отмечали что-то очень клевое. Так как мы зайки, пригласили нас присоединиться к празднику и к игре. Оказалось, харизматичнейший юноша с грацией танцора contemporary сдал инструкторский дайв-курс. По этому поводу пошли играть в игру Superpina, правила которой мы поняли уже под конец. Если кратко, тебе надо угадать, сколько костей выкинул сосед, не поверить ему (если он был честен — ты проиграл, и наоборот) или поверить, но тогда выкинуть больше. Плюс всяческие обременения в виде счастливых комбинаций. Проигравший пьет по стопочке виски-колы. Ну, или не по стопочке… Мешали в большом кувшине и щедро плескали в стакан, стоявший посредине круга. Давно мы так не хохотали. А какое богатство мимики можно пронаблюдать в ходе такой игры!.. Вписываться в коммуникационные авантюры — залог увлекательного вечера.
Дальше у нас случилась эпопея с арендой машины, но это отдельный развернутый роман, еще раз убеждающий, что ни одна привычная электронная система на островах не работает, если ты не договорился лично (и даже если договорился). В итоге наняли машину и водителя (самим нельзя) через хозяина тук-тука. Вызвавшиеся быть водителями-гидами ребята оказались настолько не в теме маршрута и почти не англоговорящими, что через сутки нам пришлось расстаться. А перед этим мы успели встретиться с туземцами.
Асфальтовая дорога рассекает все острова с юга на север. Туземцы жили тут задолго до индусов, и привычный смертельный колониальный сюжет развернулся среди тропических джунглей. Сраженные механическим оружием и завезенными болезнями, аборигены основательно позаканчивались. Картин мира, верований, обычаев и языков просто не стало. Сейчас туземцы живут в резервациях, проезд на территорию — колонной и по расписанию. Среди зарослей изредка видны крыши-скаты — вот и все жилище. Тропы уходят вверх по склонам. Вдруг справа женщина. Черты лица скорее африканские, не индийские. Повязка на голове, синее полотнище. Сидит на бетонном ограждении, головой на ее коленях лежит мужчина. Провожают машину взглядами. В открытое окно влетает сладковатый запах, похожий на жасмин. Ничего не видно. Джунгли пыльные, обилие зеленого и песчано-коричневого. Пролетает зимородок, сверкая бирюзовым. И вдруг пять или шесть человек выходят на дорогу. Мужчины и юноши, обнаженные торсы, шорты, какие-то повязки и браслеты. Преграждают путь машине, обступают.
Водитель струхнул, но ребята были милые. Я со своим протеже устраивала пантомиму через окно:
— Ну, дай мне что-нибудь. Подари. Приехали тут, дарите подарки, — руки разлетаются, глаза смеются.
— Нет, дорогой, ничего я тебе не дам, сорян. Но ты отличный, и я рада тебя видеть.
— Да ладно?! Совсем ничего. Эй… А шоколадку, мм?
— Ну ты же видишь, у меня только вода в бутылке? Мы не взяли еды, увы, сами скучаем.
— Эх! Ну а твои чудесные солнцезащитные очки? Мне бы пошли.
— Слушай, у тебя тут джунгли, а мне дальше ехать, там солнце, ярко… Не могу.
— А, черт с вами. Но вы вроде славные. Езжайте!
— И вам не хворать! Пока!
Я даже не запомнила, как он был одет. Только лицо, смеющиеся глаза, белые зубы, хитрая дружелюбная улыбка. Через пару километров сообразила — нужно было меняться! Раньше туземцы отдавали драгоценности за бусы, а теперь я готова была обменять серебряную сережку на браслет или повязку. Поздно пришло в голову. А так оплетал бы руку браслет, сплетенный людьми другого мира.
С водителями мы распрощались, маршрут сменили и мотанули на самый баунти-остров архипелага — Лонг-Айленд. Лонг-Айленд — это тропическая деревня. Коровы, козы, петухи, мелкие дети, сонное марево, лавки, закрытые на сиесту.
Два отеля на остров, постарше — Blue Planet. Видишь бетонную стену, переплетение циновок, реющие по ветру мокрые вещи и с тоской думаешь: «Мне что, тут жить?» И это оказывается идеальным местом. Улыбка девушки-хозяйки стоит всех отельных звезд мира.
Домики — бунгало, дворик — патио. Посредине — дерево. Пол патио обмазан глиной, ее обновляют каждые несколько дней. Стойка с книгами, там польский, русский, английский, французский, испанский, немецкий. Наглый рыжий кот по прозвищу Орандж. До самого чудесного пляжа два часа пешком через джунгли. Но джунгли андаманские против амазонских или малайзийских — это как подмосковный лес супротив тайги. Спокойно идешь себе, дорогая широкая, из кустов никто не сигает, только ящерки шуршат.
К пляжу пришли поздно, к закату. Идеальная картинка. Песок светлый, мелкое лунное крошево. Море дышит на берег волнами, бережно кутает водой, заманивает мягкой бирюзой. На пляже мы и — очень вдали — два сотрудника прибрежного отеля (огромная махина, в которой, кажется, никто не живет, а номер стоит шесть тысяч). Они пытались нас отправить домой с наступлением тьмы, в итоге мы забили и наплавались, после пришлепали к ним спросить чаю. А потом я, голодная, так как с собой у нас был только кокос, который мы не смогли раздолбать, спросила something to eat. Something, please. Maybe, do you have bread or chocolate, ice-cream, rice? И этот прекрасный мужчина принес нам к чаю бисквиты. Подозреваю, отдал свои.
Ночью через джунгли идти не страшно. Потому что все внимание сосредоточено на луче фонарика — по пути к морю встретили бамбуковую куфию. Родственница гадюки скрылась среди листьев, и более близких знакомств мы не желали. Оказалось, что если все твое внимание устремлено на дорогу, никакие монстры в кустах не чудятся.
Следующий день был завершающим для островов, поэтому мы искали дальний пляж. Утопали на километры, по пути купались в каменных рифовых бассейнах — вода горячая, выше 36 градусов. Устроились на песчаном фрагменте, поплавали среди рифов с маской. Подводный мир махал плавниками, разлетался желтыми стрелами, рыбки переливались, поблескивали, пугливо прятались и любопытно выглядывали из-за раковин. К закату погода стала портиться, волна легко тиранула меня о риф, и я заметила прячущегося лобстера. Так старалась его разглядеть, что притопила трубку, пока проплевалась, добыча скрылась. Обратно пошли, как водится, по темноте. И тут сообразили, что прилив подобрался ближе ожидаемого. Рома предложил идти через джунгли, случайно найденная тропа долго круто забирала вверх, я стала ныть, что тут жарко, душно и не так красиво, и мы спустились обратно. Вода продолжала мерно прибывать. По колено, по бедро, по пояс. Змея с берега угодила в море и металась в волнах, пытаясь выбраться. Рифы залило водой, и я возблагодарила небеса за удобные босоножки, берегущие ноги даже на таких маршрутах. Вода дошла до талии, и я отдала рюкзак с фотоаппаратом Роме. Еще одна змея на перекуре, час с небольшим в воде, и Рома увидел другую тропу вверх — мощеную плитами заброшенную дорогу. Через сучья взбираешься по склону — когда-то белый дом, ровных пропорций скромный храм, заросший лианами, убежище пауков, ящериц и прочей мелкой живности.
Дорога отдалялась, ветви сцеплялись все ниже, листва плотнее устилала плиты, и я начала не на шутку нервничать, когда мы вышли ровно к нашему гестхаусу. Пытались выяснить, куда ведет дорога, но в ответ раздавалось индийское слово, смех, а толковых объяснений так и не последовало. Что-то очень уж непереводимое. Я еще долго придумывала сюжеты про храм анаконды, перемещение во времени, змеиные зачарованные территории и другие притягательные ужасти.
С Лонг-Айлендом мы прощались с легкой грустью. Если тебе есть о чем говорить и о чем думать или если ты хочешь перестать думать и раствориться, если ты любишь море (я — нет, я про горы), любишь бродить ночами и смотреть на прилунное сверкание необъятного, сильного, только временами спокойного соленого влажного мира — на Лонг-Айленде хорошо.
Потом все штатно: шесть часов парома, Порт-Блэр, поиск кокоса на ночь (у нас же был ром!), полет в Калькутту, полет в Дели, полет в Москву.
Мы посмотрели только часть островов. Это было утомительно. Чтобы оценить Андаманы, нужно иметь либо цель, либо кучу времени на решение всех проволочек. Быть дайвером (тут у каждого есть знакомый дайвер) или быть безумно влюбленным. Или любить море. Все же эти острова очень далеко. Далеко и дорого. Они показаны любителям дикости, и им тогда нужно успевать. Пока еще можно оказаться в никогде. Но к тропическому никогде нужно быть готовым.
В составе архипелага есть несколько диких остров, плыть к которым смертельно опасно — дротик туземца по-прежнему может стать одним из последних воспоминаний. И в этом есть некая правильность. Страшная сказка в победившем глобальном мире.
На тук-туке можно доехать до паромной пристани и купить билеты, на государственные паромы лучше покупать заранее. На островах типа Лонг-Айленд билеты продаются только по паре часов в день. Сходя с парома, узнавайте сразу, как и когда обратно и у кого купить билеты. Стоят примерно по 500 рублей с человека. На государственных нет буфета, еду и воду берите с собой.
Мобильная связь: «Билайн» ловил через местную сеть, МТС не работал. Чем дальше, тем хуже связь, у нас у Рангата пропала совсем. Интернета почти нет, даже в крутом ресторане Порт-Блэра Sea Shell. Дальше — совсем нет, только в отелях, медленно и дорого.
Машины. Машину взять без водителя практически нереально. Ходят слухи, что так бывает, но нам не удалось.
Достопримечательности. Часто их прелесть преувеличена, не ломитесь на грязевой вулкан, например, он крошечный. Наслаждайтесь пейзажами вокруг.
Деньги. Цены чуть выше индийских. Банкоматы работают с перебоями, лучше сразу снимать побольше. Ночлег можно найти за 14 тысяч рупий, а можно за 350. Второй вариант бывает приятнее.
Насекомые. Удивительно, но их почти нет. Почти не беспокоят ни пауки, ни мотыльки, ни еще кто-нибудь.
Еда. Вкусно, цены никогда не дороже московских, часто дешевле. Но не копейки, так как на острова продукты еще нужно доставить.
Алкоголь. На части островов не продается вовсе, лучше купить заранее. В Порт-Блэре есть несколько магазинов (когда мы были, они открывались после 15:00).
Путеводители. Несколько страниц в Lonely Planet. Остальное — в Сети.
Море. Чистое, теплое, очень красивое. Много рифов: неудобно заходить в воду, зато там рыбки.
Люди. Милые, редко улыбаются первыми, но охотно дарят дружелюбие в ответ на открытость.