Едем в Кенозерский национальный парк: дзен и архаика на Русском Севере

Наш автор Александр Полотнюк несколько раз приезжал в Кенозерский национальный парк волонтером. В этом году он работал на экоферме, где выращивают аборигенные породы животных. Для PRTBRT Александр рассказал, почему готов каждый год снова возвращаться в эти глухие места на юге Архангельской области, и как спланировать свое путешествие по миру озер, часовен и старинных деревень.

Каждая поездка в Кенозерский парк — это немного ретрит. Местный ритм жизни сам собой заставляет отложить телефон в сторону и перестать торопиться. В этот приезд у меня были особенные виды медитации: вывести утром коней в поле, наломать хворост для козы, построить новую ограду для левады. «Левада» здесь — это загон для выпаса лошадей, а не что-то из новостей про соцопросы. Еще из новых слов: «недоуздок» и «чумбур» — уздечка на голове лошади и небольшая веревка, чтобы вести животное. «Чумбур на руку нельзя наматывать ни в коем случае, а то если понесет, то *****», — объясняет местный конюх.

На конюшне в деревне Морщихинской выращивают лошадей редкой северной породы мезенская. Они способны выдерживать самые суровые морозы и проходить по высоким сугробам. Впервые мезенки упоминаются 400 лет назад, а к концу XX века порода едва не оказалась на грани исчезновения. Кенозерье включилось в сохранение лошадей и открыло экоферму, где выращивают мезенских кобыл и жеребцов. Сохраняя аборигенные породы, парк еще и возрождает культурные ландшафты: теперь лошади гуляют по деревенским лугам, как и столетия назад.

Этим летом вместе с другими волонтерами мы помогали строить ограды, ухаживать за животными и ремонтировать денники на ферме. Совмещать работу в парке с путешествием стало для меня хорошей традицией, но сотни людей приезжают сюда и просто на выходные. В Кенозерье создана отличная инфраструктура для любого уровня туризма. Можно пойти в поход с палаткой или пожить в уютном гостевом доме, приезжать и летом, и зимой, а можно отправиться в готовый тур с лодками, снегоходами и организованным бытом.

Символ Кенозерского парка — деревянная Никольская часовня. Она стоит на взгорье над деревней, а под ней — ряды огромных северных домов, смотрящих на гигантское озеро. Вокруг него разбросаны десятки других деревянных часовен XIX, а то и XVIII веков. Многие из них украшены «небесами» — расписанными вручную многогранными потолками, которые образуют круглое изображение неба со святыми, небесными телами и особой иконографией. Такие росписи есть только на Русском Севере. Больше всего их сохранилось в Кенозерье.

Никольская часовня стоит в центральной деревне Вершинино. Отсюда начинается водный путь к заозерным деревням, здесь же — центр местной автономной цивилизации. В деревне есть даже своя пекарня. Неподалеку от нее, на мысу, находится село Погост. Церковь и посеревшие избы со всех сторон окружены водой, лодками и северным небом. На Погосте стоит «рухлядный амбар», в который собирают все, что нашлось в окрестностях: поклонные кресты, рыбацкие снасти, расписные сани. Это только один из кенозерских музеев, и каждый рассказывает о чем-то особенном — от истории местных сказаний до происхождения сфагновых болот.

Территория парка — особый мир с деревянными церквями, северным говором и бесчисленными озерами: Кенозеро, Мудроезро, Почозеро, Пихкозеро, Солозеро. Продолжать можно без конца. В них жители деревень удят рыбу, поэтому местный стол сложно представить без копченой щуки или домашних шпрот из ряпушки. В деревнях здесь до сих пор пользуются колодцами-журавлями и берегут огромные северные избы, в которых под одной крышей помещается и жилая часть, и теплый зимний двор. Из такого дома можно неделями не выходить на улицу в ненастную погоду.

В Кенозерье установился тонкий баланс: в деревнях есть интернет, работа и развитие, но при этом все сохраняется «как было». Парк поддерживает не только природу и архитектуру, но даже местные традиции. Жители занимаются народными промыслами, строят дома по дедовским технологиям и берегут местные пейзажи. Поля, леса и архитектуру сохраняют в том виде, в каком они сложились за века в каждом конкретном месте. Кажется, людям удалось включиться в эту игру, научиться выживать без сайдинга и даже выиграть от развития туризма. Те, кто мог бы уехать от безработицы, теперь открывают гостевые дома, фермы, продают рукодельные сувениры и выигрывают гранты на собственный бизнес, а их дети учатся строить поморские лодки и объезжать лошадей.

Люди здесь как будто привыкли ценить родные места чуть больше, чем это принято в целом по стране. Жители Усть-Почи, небольшой деревни на песчаной косе, недавно предложили восстановить сельский клуб. В поселке в советское время занимались сплавом леса, и этот период — важная часть истории. Руководство парка поддержало идею, и несколько лет назад здесь вновь открылся клуб Усть-Поченской запани. Возможно, через несколько десятков лет увидеть настоящий деревянный сельский клуб можно будет только здесь. Эта забота о мелочах и делает Кенозерье живым и цельным местом.

Самый известный местный житель — почтальон Тряпицын. Он сыграл самого себя в фильме Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Кино получило в Венеции «Серебряного льва» за лучшую режиссуру, а герой продолжил свою неспешную жизнь в Кенозерье. В полудокументальном фильме он, как и в жизни, развозит на лодке почту между деревнями, которые раскиданы по краям огромного озера. Вместе с письмами Тряпицын привозит новости, хлеб, пенсии и, главное, связь с миром, от которого многие отрезаны большой водой. Примерно так и живет Кенозерье.

Через несколько лет после выхода фильма Тряпицын сменил работу. Мы встретили его уже на новом месте — в соседнем от почты здании МЧС. Прошлись на лодке по окрестным селам, точно как в кино. В одной из деревень Тряпицын зашел куда-то по делам на минутку, тут же выбежал и замахал руками: хозяева звали пить чай с калитками, северными пирогами. В доме в этот момент как раз собралась вся семья, около десяти братьев и сестер, которые разъехались кто куда, но каждое лето встречаются вместе в родительском доме.

Тряпицын пригласил и к себе, угостил водкой как раз в тот момент, когда к нему заглянул сосед-пьянчуга Колобок, второй главный герой фильма. Это было совсем правдоподобное погружение в сюжет, но в таких местах даже неудивительное, настолько тут все кинематографично. Здесь же снимали и «Сказки о маме», наполненный русалками, водяными и другими обитателями древнего мира. А неподалеку, на Колодозере, жил отец Аркадий, удивительный священник — любитель панк-музыки, принимавший в своем доме всех от каргопольских бродяг до московских художников. Про него скоро выйдет фильм «Праздник», наполненный любовью к северу, которая если появляется, то уже никогда не уходит.

Лекшмозерье не так богато архитектурой, сюда едут, скорее, за природой. На краю Морщихинской, центральной деревни Лекшмозера, стоят огромные, в несколько метров высотой, деревянные скульптуры муравьев. Отсюда начинается прогулочный маршрут «Тропа муравейников», который тянется на несколько километров через лес с разноцветными мхами, мимо часовни и смотровых площадок. По всему пути встречаются другие многометровые деревянные звери. Их придумали создатели архангельского фестиваля «Тайбола».

Кенозерский парк часто делает совместные проекты с художниками, европейскими реставраторами и другими специалистами. Может, поэтому здесь удивительно сочетается местный колорит с отличной инфраструктурой. Даже в самом глухом лесу можно найти свежие мостки через болото или информационную табличку с картой и рассказом о достопримечательностях. Примерно так мне представляются все парки в Северной Европе.

В Лекшмозерье проложено несколько маршрутов для хайкинга. Самый протяженный из них — «Транскенозерская тропа» длиной 36 километров. Она соединяет две части парка и проходит через отдаленные полуживые деревни, куда и доехать-то невозможно. В самой глухой части маршрута находится Порженский погост — старинный деревянный храм с уникальными «небесами» и рубленой оградой. Неподалеку отсюда как раз можно устроить ночлег, если идти по тропе пешком, — обычно на это уходит пара дней. Зимой сюда можно добраться с однодневной экскурсией на снегоходах.

Всего в парке можно пройти около 10 размеченных маршрутов, пешеходных и водных, коротких (от небольшой прогулки) и длинных (до полноценного мини-похода). Все они наполнены своими историями. «Тропа предков» расскажет об охотниках и монахах-отшельниках, а «Тарасовская боровина» на Кенозере проведет по местам исчезнувших деревень мимо святых рощ, поклонных крестов и реликтовых можжевельников.

Из Морщихинской до соседней деревни Масельги между двух озер тянется узкая гряда. Она разделяет бассейны Северного Ледовитого и Атлантического океанов. С верхней точки видно всю округу: справа из Вильно ручьи и реки текут в Белое море, слева из Масельского озера — в Балтику. В парке это место называют «Северным экватором».

В Кенозерье повсюду вода, кругом озера и болота, как в Карелии, граница с которой в нескольких километрах. Один из водных туристических маршрутов через ручьи и старинные каналы связывает сразу пять озер. Местные крестьяне создали эту систему еще в XIX веке. Сейчас по ней можно проплыть на тяжелых весельных лодках, выдолбленных из дерева. Ориентирами на пути служат водяные и русалки — арт-объекты, собранные художниками из местных материалов.

Эта дорога то пробивается по узким протокам, заросшим кувшинками, то выходит к просторным озерам, переходящим в болота с зарослями кустарников до самого горизонта. Водный путь упирается в глухой лесной угол, где пропадает сотовый сигнал и окончательно теряется связь с цивилизацией. Здесь стоит водяная мельница, полностью восстановленная по старинным традициям, и это последний след человека: дальше на многие километры тянутся глухие карельские леса.

Возле мельницы можно пожить в деревянной избушке с печкой и видом на затоку. Ключ надо брать заранее еще в Масельге. Сторож на кордоне выдаст постельное белье и расскажет, где взять весла на лодочной станции. Нам повезло заночевать здесь в мрачную дождливую погоду и, сидя при свечах в маленьком лесном тереме, ощутить себя в совсем диких условиях, без дорог, связи и электричества. Одновременно волшебное и жутковатое ощущение, когда теряется даже чувство времени.

В Кенозерье вообще часто кажется, что сказочный мир с домовыми и лешими здесь реальнее городских дел и самого существования столицы, внешнего мира и инфошума. Не так далеко отсюда писал свои северные стихи, в том числе и знаменитое «В деревне Бог живет не по углам…», Бродский: он отбывал ссылку в деревне Норинской Архангельской области.

В Кенозерье есть много способов пожить отшельником: на территории парка обустроен не один десяток турстоянок с навесом от дождя, костровищем, а иногда и запасом дров или базовых продуктов, оставшихся от предыдущих посетителей. Такое укрытие можно обнаружить даже на крошечном, метров двадцать в ширину, острове посреди озера.

Есть и другие лесные избушки, например Дом мельника. Некоторые парк построил недавно, а другим уже не один десяток лет. Когда-то крестьяне строили себе заимки для долгих походов на рыбалку и охоту, а теперь их сдают путешественникам. Такие места часто зовут по именам прежних хозяев: изба Седого, дом Зуева, изба Шекалова. Последняя оказалась стоящим прямо на краю лесного озера домиком с расписными ставнями и оленьими рогами вместо дверной ручки.

Рядом с избами почти всегда есть бани «по-черному». В них нет трубы, а дым уходит через щели и маленькое окошко в крыше. Такую баню топят чуть ли не целый день, потом тщательно проветривают, но гора раскаленных камней еще долго отдает тепло. Стены внутри покрыты сплошным слоем сажи, и парение в такой бане — аутентичный опыт, близкий к мистическому. В старину бани везде строили таким образом, а на севере ими пользуются до сих пор.

Можно пожить в парке и с бόльшим комфортом. В деревнях местные жители приглашают в гостевые дома, а при визит-центрах есть небольшие отели. Но даже самый современный и удобный вариант будет выглядеть как деревянный домик с росписями, домоткаными половиками и резными наличниками. Здесь заботятся, чтобы все постройки вписывались в окружающую среду.

Кенозерье расположено на юге Архангельской области, и добраться сюда сравнительно легко: полторы сотни километров от железной дороги Москва — Архангельск. В Плесецкий сектор лучше ехать от станции Плесецкая. Рядом с ней находится самый северный космодром планеты и городок Мирный, который его обслуживает. Это закрытая территория, и попасть сюда без групповой экскурсии затруднительно. Но астрономы-любители наблюдают запуски ракет даже за десятки километров от стартовой площадки.

В Каргопольский сектор, на Лекшмозеро, удобнее добираться от станции Няндома. Сам Каргополь расположен на половине пути, и здесь обязательно нужно сделать остановку. В XVI веке это был один из крупнейших российских городов. С тех времен здесь сохранились огромные древние храмы, которые теперь кажутся не по размеру маленькому провинциальному городку. Искусствовед Игорь Грабарь сравнивал их с флорентийскими дворцами. Сейчас эти громадины стоят среди деревянных домиков и огородов — в этом контрасте особая красота.

Кроме храмов в Каргополе есть несколько хороших музеев, даже не совсем классических. В доме Шевелевых живет династия художников, которые устроили музей в обычной деревянной избе. Там они принимают гостей и рассказывают о народных промыслах, в том числе и о знаменитой каргопольской игрушке. Пестрые фигурки мужиков и барынь, которые напоминают древних каменных баб, выглядят очень архаично. Они пришли к нам почти без изменений еще из языческих времен.

В Каргополе просто приятно гулять. Деревянный город вытянулся вдоль Онеги, на которой до сих пор можно встретить полоскальни — небольшие открытые сарайчики на мелководье с оставленной посредине дырой в полу. В этой дыре и зимой и летом традиционно выполаскивали белье. Говорят, местные пользуются ими до сих пор. Самая центральная полоскальня стояла прямо у главного причала. Недавно ее заменили модным павильоном, который больше похож на арт-объект где-нибудь в парке Горького.

При поездке в Кенозерье и Лекшмозерье нужно помнить, что это особо охраняемая природная территория. Нужно заранее оформить разрешение на посещение, это можно сделать на сайте парка. Все остальные организационные вопросы стоит решать там же или уточнять по приезде в визит-центрах. Говорят, летом в лесных избушках все места могут быть заняты на месяцы вперед, так что советуем позаботиться обо всем заранее.

В избе Шекалова мы нашли бортовой журнал — школьную тетрадку, которую кто-то оставил для обмена впечатлениями. Последняя запись была такой: «Приехали первый раз. Сидим здесь как две дуры! Что всем здесь нравится? Вы что, нигде больше не были? Что здесь красивого? Обычная природа, обычные места, как и везде в северной части. Ничего восхитительного. Простой лес, простое озеро. Вы сами себя обманываете!»

Наверное, кому-то все это и правда покажется обычной русской провинцией. Но для других Кенозерье с самого первого приезда — волшебное. Сделайте глубокий вдох и выдох, посмотрите на неподвижное озеро, в котором отражается небо. Возможность это наблюдать — счастье.