От самодельного снаряжения до брендов с мировым именем: краткая история российской аутдор одежды

Сегодня одежда и снаряжение для туристов — это огромный рынок с сотнями больших и маленьких брендов, но так было не всегда. Наталия Поротикова рассказывает, как складывался современный облик аутдора и чем российская история туристической одежды особенно интересна.

Это отрывок из книги Алексея Ракитина «Перевал Дятлова». В конце января 1958 года группа опытных туристов вышла в лыжный поход по утвержденному маршруту и пропала; позже тела всех девятерых были найдены в окрестностях горы Холатчахль. Одежда и экипировка погибших туристов играли исключительно важную роль и в расследовании, и в самом трагическом происшествии, поэтому их описывают подробно. История похода, вызывающая мучительный интерес сама по себе, ценна и как описание походного быта 60-летней давности.

С бытовыми деталями давнего и даже недавнего прошлого есть одна проблема: на фоне больших исторических событий и человеческих судеб они часто выглядели для современников слишком незначительными, не достойными упоминания и потому могли не сохраниться. Но здесь снаряжение туристов зафиксировано протоколом.

В 1958 году не было ни современного термобелья, ни софтшеллов, ни виндшеллов, ни трекинговых ботинок с мембраной. При этом одежда и обувь группы были подобраны оптимально с точки зрения сохранения тепла и защиты от ветра из того, что можно было достать и сделать в СССР в это время.

Например, носки упоминаются трикотажные, толстые шерстяные и «тонкие вигоневые»; туристы носят их по несколько пар, до четырех одновременно. У слова «вигонь» два значения: 1) шерсть викуньи, материал для самой тонкой и ценной костюмной ткани; 2) дешевая ткань из хлопка с примесью шерсти. Очевидно, викуньи здесь не было близко, речь о тонком трикотаже с добавлением волокон шерсти. Нижним слоем туристы носили простое хлопчатобумажное белье, рейтузы с начесом, рубашки-ковбойки, кальсоны; средним, для тепла — свитеры, тренировочные брюки (иногда больше одних); ватники и штормовки защищали от холода и непогоды. В описаниях одежды узнаются туристические лайфхаки: способ сушить вещи на себе (второй свитер Зины Колмогоровой, надетый поверх первого наизнанку, стельки Рустема Слободина под верхней одеждой); разрезание запасных теплых вещей, чтобы сделать из них рукавицы или шапку.

С 1930-х годов в СССР началась эпоха тотального дефицита. Плановая экономика, которая должна была обеспечить трудящимся изобилие, принесла нехватку абсолютно всех жизненно необходимых товаров. Походный туризм в СССР был официально признанным видом активного отдыха: поход группы Дятлова посвящен XXI съезду КПСС, и сама группа была приписана к спортивному клубу Уральского технического университета, то есть выполняла официальную миссию. При этом найти в магазинах подходящее для похода снаряжение было нелегкой задачей. Просто купить в магазине было нельзя, но можно было приспособить или изготовить вещь под свой запрос. Вспомните самодельную длинную палатку дятловцев, о которой шла речь вначале. Александр Золотарев, самый старший член группы, носил самодельные бурки — теплую стеганую обувь, которая заменяла ему ботинки.

Привел ли дефицит товаров к отставанию отечественного аутдора? Как это ни странно, нет. Опытные туристы делали свое снаряжение сами. Вероятнее всего, даже наоборот: необходимость и накопленный опыт в изготовлении экипировки своими руками и дали толчок первым российским аутдор-маркам в начале 1990-х. А еще выясняется, что бедность снаряжения дятловцев не была специфической советской.

Вадим Васильев, генеральный директор ООО «Сэтила», МС по спортивному туризму, Заслуженный путешественник РФ: «Поглядите на шведские фотографии 60-летней давности и увидите клетчатые рубашки лесоруба, тужурки из брезента, примитивные рюкзаки и двухскатные палатки. Это явление международное, нормальная история для аутдора тех лет.

Когда я в 1981 году начинал заниматься лыжным и горным туризмом, то был одет почти так же. В первый поход пошел в синтетических тренировочных штанах, самодельных бахилах и родительских кожаных ботинках. И брезентовая штормовка тоже была. Такой примитив являлся нормой. Промышленность не выпускала почти ничего достойного, материалов не было, навыки изготовления самоделок приходилось приобретать самостоятельно.

Нужно было не только придумать вещь, а еще и найти где-то исходный материал. Синтетики было очень мало, приходилось заниматься тем, что теперь красиво называется „ресайклинг“. Сначала что-то находилось на свалке, потом стиралось в ванне и красилось на кухне, а затем на маминой швейной машинке собиралось в готовый продукт.

Когда исчез железный занавес, появились журналы, каталоги, меновая торговля с иностранными альпинистами, импорт, розничная торговля и даже производство».

Василий Волошин, «Ред Фокс», мастер спорта по спортивному туризму, норматив МС по скалолазанию: «На закате СССР все любители и профессионалы аутдор-активностей столкнулись с тем, что одежда и экипировка, которые были в продаже, не удовлетворяли по качеству возрастающим потребностям к совершению сложных походов и восхождений в горах, сплавам по рекам и так далее. Особенно это было актуально для горных видов спорта, так как от качества экипировки зависела жизнь спортсменов. Зарубежная экипировка была жителям СССР почти недоступна. Поэтому все, кому это было интересно, начинали делать одежду и экипировку своими руками, и дополнительно произведенное продавали друзьям, чтобы на вырученные деньги опять заниматься любимым спортом и делать новую одежду и экипировку.

На фото я, руководитель группы, участница зимнего лыжного горного похода. Почти все, что на нас, сделано своими руками. Одежда из синтетических фильтров или парашютов, рюкзаки, коврики из пены. Мой рюкзак и рюкзаки некоторых участников, часть одежды, бахилы сделаны мной. Шатер-палатка была также самодельной, печка стальная — почти все делали своими руками. Я сам делал палатки, изобретал рюкзаки, спальные мешки, одежду, так чтобы они были максимально прочными, удобными, легкими, теплыми, непромокаемыми.

Я начал творить в 1986 году, потом даже решил сделать свой бренд по производству одежды и экипировки, придумал логотип, но потом отодвигал эту идею, увлекся профессионально скалолазанием, и в 1993 году меня пригласили работать в фирму, которая делала в России продукцию немецкого бренда Vaude и здесь же ее продавала. С 1996 года и по настоящее время эта компания называется Red Fox».

Поточное производство обычной одежды для жизни — явление по историческим меркам совсем недавнее: оно началось с кустарных изделий середины XIX века. Так и с аутдором: долгая история «сделай сам», потом маленькие местные марки и последние несколько десятков лет поточного производства. Все то же самое, только позже на полвека. Если мы сравним российский аутдор с мировым, а развитие технологий в одежде для туризма и в обычной одежде, то увидим больше сходств, чем отличий.

С первых лет XX века торговля готовым платьем стала развиваться и в России. Компании Зингера (швейные машины) и Мандля (готовое платье) начали свою работу в нашей стране, но вынуждены были свернуть деятельность на волне антинемецких настроений 1914 года, не без участия заинтересованных в их уходе российских коммерсантов. Позже массовое производство готового платья возродилось только в СССР. Производство готового платья, а после — поточное производство — победило шитье на заказ, которое превратилось в сервис для особых случаев и перестало быть массовым. То же самое мы видим и в аутдоре: промышленное производство вытеснило единичное и рукотворное, а возможность торговать по всему миру сделала ненужным совместное творчество мастера и заказчика.

Как же выглядит отечественный аутдор, если сравнить его с мировым? Прежде всего, он значительно моложе по объективным причинам: старейшие российские марки аутдора появились в начале 1990-х, когда появилась возможность открыть свой бизнес и торговать с иностранцами. Отечественным брендам пришлось за короткое время учиться тому, на что в других странах ушли десятилетия.

The North Face основана в США в 1966 году. Helly Hansen — аж в 1877 году. Относительно молодой канадский Arc’teryx — в 1989-м, все равно старше наших ветеранов. The Columbia Sportswear Company — в 1938-м в США. Шведский Satila — в 1896-м (поразительные 123 года), знаменитый своим рюкзаком Kånken бренд Fjällräven из Швеции — в 1960 году, ему 59 лет. Почти все известные в мире бренды аутдора старше, чем любимые и признанные в России «Сплав», Bask и Red Fox.

Компания Spiewak & Sons, которая делает знаменитые парки N3B, была основана в Нью-Йорке в 1904 году. Более 100 лет опыта! Spiewak делает униформу для служб, работа которых связана со сложными погодными условиями. Список организаций впечатляет, среди них Federal Bureau of Investigation, United States Customs, Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms and Explosives; United States Secret Service, Drug Enforcement Administration, US Postal Service, Metropolitan Transportation Authority, Port Authority Bus Terminal, New York City Department of Sanitation, New York City Police Department, Los Angeles (San Francisco, Miami, Atlanta, Chicago) Police Department, Israel Police.

На российском рынке аутдора есть пример, похожий на Spiewak: это марка «Сплав» (основана в 1992 году), которая тоже делает одежду для охраны и госслужб. «Компания „Сплав“ начала выпускать и успешно выпускает до сих пор форменную, специальную, камуфлированную одежду, обувь, снаряжение и сопутствующие товары для охранных, армейских и милицейских (в настоящее время полицейских) структур. При разработке новых моделей конструкторский отдел компании опирается на профессиональный опыт спецподразделений, учитывает потребности и специфику различных служб и родов войск», — говорится на официальном сайте компании.

Если продолжать разговор о парках, как не вспомнить Alpha Industries (основана в 1959 году в США). Она начала с того, что делала парки и бомберы для вооруженных сил США. Это интересный пример, потому что в каком-то смысле противоположен предыдущим: из армейской функциональности марка шагнула непосредственно в фэшн, минуя даже аутдор.

Рядом со всем этим есть туристические бренды, никак с армией не связанные. Вадим Васильев: «„Сэтила“ — весьма мирная и гражданская марка. Мы не стремимся быть поставщиками армии. Нам хватает спортивного рынка, спортивного экстремального, фэшна и стрита. Если говорить о профессиональном спорте, то, по идее, это должны быть зимние виды спорта. Но в спорте высоких достижений по-другому все регламентировано. Есть титульные поставщики, которые довольно остро конкурируют; там идет своя жизнь, и в этой жизни мы участвуем очень периферийно. Можем сотрудничать с нишевыми сборными командами, например делаем для них правильные шапки с их символикой».

Армия и спорт могут присутствовать в коллекциях аутдор-брендов, но это не обязательно; три направления объединяет главное — функциональность, приспособленность к сложным природным условиям, которые могут быть очень разными.

Главное в аутдоре — функциональность, способность работать в сложных условиях, а прогресс в этой области возможен почти исключительно за счет технологий. Это очень наглядно представлено на официальном сайте Helly Hansen: компания записала свою историю, где к традиционным сведениям об основателе и первых шагах добавлены даты изобретений и названия технологии («Наши достижения»). Например, всем известный флис появился в 1961 году как технология Helly Hansen и норвежской компании Fiber Pile. Получилось что-то вроде корпоративной летописи, где каждое изобретение обозначает веху и ничто не исчезает: от HELOX (водонепроницаемый слой) в 1949-м до H2FLOW™ (позволяет регулировать температуру тела при изменении погодных условий и физической активности) в 2012-м.

Для российского ООО «Сэтила», дочернего предприятия шведской Satila, подобной вехой стал поликолон (изобретение компании Schoeller) — пряжа из модифицированного полипропилена. Штапельные волокна длиной около 65 миллиметров прядильный автомат превращает в пряжу нужной толщины, и дальше из нее делают потоотводящий слой для шапок, вязаный трикотаж или термобелье. Поликолон хорош сочетанием трех главных признаков: минимальной гигроскопичности, максимальной теплоизоляции и минимального веса.

Вадим Васильев: «В самом начале пути мы торговали пряжей для машинного вязания, посещали фабрики, семинары и анализировали предложения. После обобщения сведений о пряже для белья был сделан выбор в пользу поликолона; изготовили первую линейку кинетического белья Satila. Последние 12–13 лет рынок термобелья довольно насыщенный: много не только марок, но и решений. Но мы на 100 % уверены в функциональности нашего белья. Она проверена на Южном и Северном полюсе, и не только путешественниками. Мы успели наше термобелье и на полевые испытания отдать, и снабдить российский Арктический и антарктический институт по категории „белье — носки“ — кстати, это наш самый любимый покупатель уже который год».

Российская марка «Сивера», любимая альпинистами, ведет учет своих технологических побед, совсем как Helly Hansen. На официальном сайте есть раздел «Инновации и достижения», в котором фиксируется название и суть технологии, мероприятие, год и награда: «2006 год — первое в мире применение технологии термической сварки мембранных тканей при формировании пуховых пакетов в серийном изделии (презентация на выставке ISPO в Мюнхене)»; «2011–2012 год — вывод на рынок собственных торговых марок мембранных материалов высшего класса»…

Слияние технологичной одежды и повседневной, вплоть до полной незаметности, растворения функции, — очень большой тренд, который потребители могут даже не фиксировать именно из-за его огромности. Пример — серия Airism у Uniqlo: повседневная одежда, сделанная из технологичных материалов, которые ранее встречались только в спортивных вещах. Uniqlo — монстр технологичного масс-маркета и видит, куда идет тренд: к полному слиянию функциональной одежды и одежды для жизни. Уже сейчас не нужно выбирать между умным и красивым, а скоро большая часть одежды станет умной.

Сейчас на производство аутдора в нашей стране влияет не столько развитие туризма и потребительские предпочтения в плане функциональности и дизайна, сколько экономика. Профессионалы отмечают, что это касается не только России.

Василий Волошин (Red Fox): «В России с 2014 года цены выросли в два-три раза, а зарплаты остались на прежнем уровне. Люди, несомненно, хотят отдыхать и путешествовать, но вынуждены сводить концы с концами. Они реже покупают одежду и экипировку, чаще думают об обычной жизни. Но хотят, как всегда, чтобы продукция была качественная и недорогая. Мы стараемся это сделать везде, где это возможно.

В мире не закончился кризис, продукция дорожает, спрос снижается. Поэтому все компании сокращают коллекции, создавая только самые массовые вещи с лучшим соотношением цены и качества, которые обладают самым большим спросом. Что-то очень яркое и дорогое уже почти никто не делает, кроме как для выставки. Надеюсь на восстановление экономики, что люди будут больше зарабатывать, тратить больше денег на отдых, и тогда опять вырастет спрос. И опять начнется развитие. Сейчас развития нет, есть стагнация».

Вадим Васильев («Сэтила») отмечает и отличия, и сходство в запросах потребителей и в том, как эти запросы меняются:

«Несмотря на кажущуюся географическую близость, запросы в Швеции и в России весьма отличаются (если мы говорим о конкретных вещах. — Прим. ред.). Например, первые страницы нашего каталога занимают шапки из ламинированного трикотажа, с мембранами прямой вентиляции eVent — ушанки во всех проявлениях. Увы, такие шапки не особо привлекают шведов. Ушанки там обычно выполнены из плащевки, они с двойными ушами и на искусственном меху. Сейчас российская и шведская коллекции пересекаются только на 10 % в зоне классических вязаных моделей для городского аутдора».

И в России, и в Швеции отмечается большой тренд растворения функций аутдора в одежде для жизни. «Если говорить о Швеции, то при всех богатейших традициях туризма в Скандинавии аутдор перемещается в стрит и фэшн, в городскую одежду с оттенком аутдора, с тщательным выбором материалов и конструкций. Шведы охладевают к узкопрофильным вещам и предпочитают такие, в которых сегодня — в лес, а завтра — по улице. Российский вектор развития моделей и рынка не совсем параллелен шведскому, но направлен примерно в ту же сторону. Мы отмечаем те же явления, но с некоторым отставанием. Если ответить про туризм и аутдор в целом, то в будущем нам предстоит преодолеть времена стагнации и после долгого пути к оздоровлению дожить до ренессанса. Тяга к путешествиям рано или поздно вытянет этот сектор экономики».